Сегодня вспомним известных деятелей искусства, лишенных какого-то из чувств — но в полной мере одаренных во всем остальном. Гомера и Бетховена оставим в стороне и вспомним еще несколько великих людей, научивших нас принятию.

Вы наверняка видели эту картину или одну из сотен ее адаптаций и репродукций. Создал ее Джон Брамблитт, художник из США. Его стиль — это микс импрессионизма и поп-арта, и в нем он работает не только в живописи, но и в монументальном искусстве фрески. Джон сравнивает себя с кулинаром, готовящим точно по рецепту, ведь он должен хорошо понимать, что и в каких пропорциях кладет, только не в кастрюлю, а на холст. 

Он потерял зрение в 30 лет из-за развившейся в детстве эпилепсии, и какое-то время ощущал себя запертым в комнате без выхода. А потом он обнаружил, что мазки краски на холсте, если класть их в определенной технике, имеют рельеф, который он может ощутить пальцами. С тех пор он постепенно научился передавать мир с помощью красок. Выражать его таким, каким он успел впитать его, прежде чем ослеп.

Тюбики в мастерской Брамблитта подписаны шрифтом Брайля, да и консистенцию красок он научился различать наощупь. Белая, по его словам, густая, как зубная паста, а черная — более жидкая. 

Еще один человек, восхищающий своим талантом — Андреа Бочелли, итальянский певец и популяризатор оперной музыки. С детства он учился играть на флейте, саксофоне и, конечно, фортепиано. С детства же страдал от проблем со зрением, а после неудачной игры в футбол совсем потерял зрение. Обостренный слух сделал из него только более успешного музыканта, хотя к своей мечте Бочелли пришел не сразу.

Сначала он получил “приличное” образование юриста, а уже после этого вплотную занялся певческой карьерой. Он учился у Франко Корелли, а рок-музыкант Дзуккеро показал его записи самому Лучано Паваротти. В 1994 он дебютировал на фестивале в Сан-Ремо, в том же году выступил перед Папой Римским в канун Рождества… Сейчас он почти совсем не работает в оперном жанре, а записывает альбомы и концертирует как исполнитель музыки в академическом стиле.

Что интересно, своей самой большой страстью, кроме музыки, Бочелли называет путешествия. Еще раз доказывая на личном примере, что ценность новых мест и стран не только в визуальной красоте, а впечатления нужно вбирать не только глазами, но и сердцем.

Возвращаясь к живописи, хочется упомянуть Франциско Гойю. Испанский художник долгое время не жаловался на здоровье и создавал великолепные картины, гравюры и росписи. Только дворцовые интриги помешали ему стать придворным художником, а к 30 годам его капитал составлял без малого сто тысяч реалов. Новые контракты от короля и его приближенных сыпались на него достаточно часто, чтобы работать в свое удовольствие.

Однако белая полоса сменилась темной: власть меняется, страна оказывается ввергнутой в войну, а новому королю ставший наконец-то придворным живописцем Гойя недолго приходится ко двору. Сосланный в Валенсию “подышать морским воздухом”, художник тяжело заболевает. Биографы до сих пор спорят о том, чем именно — однако одно известно наверняка. Вследствие болезни Гойя теряет слух, и погружается в один из мрачных периодов своего творчества.

Именно глухоте Гойи мы обязаны появлением серии “Мрачные картины”. Свет и воздух, в духе романтизма тех времен, пропадают с полотен, а на их место приходят совсем необычные, тяжелые, но гораздо более привлекательные образы. Четырнадцать фресок, которые он написал на стенах своего “дома глухого”, ужасают и манят к себе. Кто знает, достиг бы автор аристократических портретов и изображений ликующих на лугу мальчиков такого смелого самовыражения, если бы мог слышать что-то, кроме голосов в оглохшей голове…

“Поединок на дубинах”

“Два старика едят суп”

И наконец, нельзя не сказать о Стивене Хокинге. Ученый-популяризатор, на протяжении долгих лет боровшийся с болезнью, пока эти два противника не исхитрились по очереди победить друг друга. Боковой амиотрофический склероз постепенно, год за годом, парализовывал Хокинга, однако своим временем он распорядился умело. Когда ему пришлось сесть в инвалидное кресло, а речь была окончательно потеряна, сила науки пришла на помощь. Кажется, Хокинг — тот самый немой, чей голос из синтезатора речи знаком каждому.

Управлять своим “бортовым компьютером” Стивен мог сначала указательным пальцем правой руки, а после модернизации — оставшейся подвижной мыщцей щеки. Таким образом он мог набирать слова, которые складывались в научные работы и книги, а еще озвучивались программой. Голос в этой программе в какой-то момент перестали поддерживать и выпускать на других устройствах, однако менять его ученый отказался. Он считал его своим и настолько к нему привык, что даже защитил авторским правом.

Из-за настроек синтезатора ученый, родившийся в Оксфорде, а умерший в Кембридже, большую часть своей жизни “говорил” с американским акцентом. И паралич и немота не помешали ему написать не один десяток работ, создавать сценарии для фильмов, читать лекции и даже испытать состояние невесомости.

Хочется как можно больше вдохновляться примерами людей, которые нашли в себе то самое важное, чтобы жить в полную силу и не замыкаться в поистине искусственных для силы их духа ограничениях. Давайте жить каждый день, не сдерживая свое творчество, свою жажду нового и уникальность. Чтобы не доставить удовольствия ни одному из врагов увидеть нас сломленными.

Анастасия Оринго