Для возникновения молодежной субкультуры необходимо совпадение ряда факторов: политических, социальных, экономических культурных и техногенных. Например, на формирование рок-культуры повлияло развитие звукозаписывающих и звуковоспроизводящих технологий. Флеш-мобы увлекают миллионы благодаря скоростному интернету. История африканской субкультуры La Sape не похожа ни на какую другую.

Представители La Sape — отъявленные денди, модники и вообще, первые парни на деревне. Именно благодаря им на серых улицах бедных районов Киншаса, столицы Демократической Республики Конго, можно увидеть последние новинки Gucci, Prada и Tom Ford.

Кто-то обрадуется — наконец наши далекие южные соседи достигли такого экономического роста, когда брендовые вещи перестали быть пределом мечтаний. Но дело обстоит немного иначе. Все представители La Sape являются отнюдь не самыми обеспеченными жителями города, часто без постоянного места работы и стабильного заработка. Это простые трудяги, которые решили поставить свою жизнь на алтарь моды.

Между переездом в более просторное жилье, ремонтом авто и модной обновкой они выберут последнюю. Тяга к дорогостоящему искусству стиля превалирует над основными жизненно-важными потребностями среднего конголезца. Саперы, представители La Sape, покупают дорогую и модную одежду на свои последние накопления, фактически живут не по средствам.  Когда фотографии щеголей-конголезцев на фоне нищеты и убогих декораций африканского быта облетели весь мир, зрители сразу не поверили, что это не постановочные фото. Настолько неуместно и контрастно выглядели трости, шляпы, шарфы и костюмы кричащих цветов в полуразрушенных бараках.

Особенно если учесть, что название La Sape, образованное от фразы «Société des Ambianceurs et des Personnes Élégantes», переводится как «Сообщество продвинутых и элегантных людей», а sapeurs считают свою культуру протестом против бедности и скованности. Так или иначе, силы саперов пока что целиком и полностью направлены на гардероб и на интерьер не распространяются.  Особенно учитывая, что средней годовой зарплаты конголезца (а это около 3000-4000 долларов) может хватить лишь на пару люксовых кожаных ботинок.

Что же стоит за таким нешуточным интересом к модным трендам, толкающим на тотальную экономию и жизнь взаймы? Чтобы запустить маховик бесконечных кредитов и долгов и сделать такой образ жизни привычным для нескольких поколений, нужны гораздо более веские основания, чем свежий выпуск Vogue.

Первые саперы появились в Киншасе после прихода авторитарного режима Мобуту Сесе Секо. Политик запретил распространение европейских имен, топонимов и костюмов. Это вызвало негативную реакцию местных жителей, восставших против политики «аутентичности». В знак неуважения к мнению лидера люди переодевались в яркие заграничные костюмы и выходили в них с протестами на улицы. А самым известным активистом движения La Sape стал король румбы Папа Вемба.

Правление Мобуту вскоре прошло, а субкультура La Sape продолжила свое существование и стала символом веры в лучшее будущее.  Позднее La Sape перенеслось на другой берег реки – в столичный город Республики Конго, Браззавиль, который и по сей день является центром обитания чернокожих денди. Сюда после окончания Второй мировой войны конголезские солдаты вернулись с трофеями из французской стлицы моды –  поношенными, но фирменными костюмами, рубашками и ботинками.

Между культурами двух столиц есть некоторые отличия. Так браззавильские модники не сочетают более 3 оттенков в образе скорее являются приверженцами сдержанной элегантности, хотя и в эксцентричном африканском прочтении. Зато жители Киншасы не привыкли ограничивать себя в ярких красках.

А по воскресеньям у всех конголезцев есть возможность воочию увидеть локальные особенности каждого направления La Sape. В так называемые «Дни борьбы» местные авторитеты от моды достают из шкафов свои лучшие наряды и отправляются в южный район города, Баконго, где по-дружески соревнуются друг с другом за звание самого стильного сапёра. Подозреваю, что редкий карнавал сравнится по яркости с этим щегольским шествием.

Конголезских модников, гордо вышагивающих посреди трущоб, можно назвать счастливыми. Без гроша за пазухой, без сытного ужина и перспектив, они выбрали источником удовольствия и символом надежды красоту.

Наталья Оринго