Часто в биографии знаменитой личности — политика, ученого, врача, военного и т.д — мы встречаем упоминание о людях, так или иначе приведших героя к вершине. И в истории мужского успеха такой музой неизменно становится женщина.

Биография Джона Рональда Руэла Толкина не исключение. И, хотя главные женщины великого фантаста остались в тени его таланта, им отведена важнейшая роль в его судьбе.

Детство маленького Джона еще с колыбели было похоже на приключенческий роман. Будущий писатель родился в африканском городке Блумфонтейн, который до 1902 года являлся столицей Оранжевой республики.  Однажды малыша Рональда выкрал лакей семьи Исаак, он хотел показать диковинку — белокожего младенца — жителям родной деревни. Вторым происшествием, воспоминание о котором Джон пронесет сквозь года, стал укус тарантула. Хотя во взрослом возрасте Толкин открещивался от арахнофобии, образы гигантских смертоносных пауков все же поселились на землях Средиземья.

Но главные трудности в жизни маленького Джона начались после скоропостижной смерти отца. Его мать Мэйбл Толкин, англичанка, дочь бирмингемского коммивояжёра, вернулась с детьми в Англию. Подчеркивая влияние матери на свое становление, Толкин однажды напишет: «Хотя зовут меня Толкин, по вкусам, талантам и воспитанию я – Саффилд». Оригинальные черты, истинно английский консерватизм, набожность были им унаследованы от матери. Кроме того, Мейбл была прекрасно образована и хорошо рисовала, играла на фортепиано. Все это в комплексе стало ценнейшим вкладом в формирование Джона.

Родина не встретила семейство с восторгом. Накоплений у Мейбл не было, а поддержка родственников прекратилась сразу же после того, как мать Толкина отвергла протестанство и стала католичкой. Место церкви в жизни семьи было настолько значимым, что после смерти Мейбл законным опекуном детей стал ее исповедник, католический священник Фрэнсис Морган. С годами образ матери плотно переплелся у Рональда с его собственной верой — он искренне считал, что его мать была мученицей, погубившей себя ради того, чтобы её дети смогли сохранить принадлежность к католичеству.

Джон станет круглой сиротой в двенадцать лет, а пока перед пятилетним карапузом открывается целый мир и верным проводником и учителем в нем станет именно мать. Она сама обучала детей грамоте, к четырем годам мальчик научился читать. Фаворитами Толкина были Льюис Кэрролл и Джордж Макдональд. Интерес к творчеству Кэролла позже выльется в увлечение лимериками. Толкин придумает свой собственный язык «чепухи» и станет писать небольшие развлекательные стишки. Так себя начинала проявлять странность и одновременно страсть Джона — любовь к языкам. Ее он унаследовал от матери, это благодаря урокам Мейбл мальчик освоил десяток языков и влюбился в филологию, предопределив свою писательскую судьбу и предназначение. К восьми годам он знал французский, немецкий, латынь, греческий; к восемнадцати – испанский, среднеанглийский, англосаксонский, древнеисландский, готский, финский; к двадцати – ещё и валлийский.

Мейбл Толкин удалось привить детям и любовь к ботанике. Впоследствии это увлечение поможет Толкину мастерски создавать сказочные образы лесных эльфийских королевств и деревьев-великанов.

Отец Фрэнсис Морган ответственно отнесся к обязанностям опекуна и всячески помогал Толкину развивать способности, следил за обучением и успехами юноши, чтобы тот без проблем поступил в Оксфорд. Неудивительно, что наставник с недовольством воспринял известие о романе Джона с юной Эдит Мери. У влюбленных было много общего: обои сироты, воспитывающиеся в набожных семьях, скромны, прилежны, с активными жизненными позициями. Зная целеустремленность Толкина, о его успешном зачислении в Оксфорд можно было бы и не переживать, но возникло препятствие посерьезнее. Эдит принадлежала англиканской церкви и потому была самой неподходящей кандидатурой на роль жены, по мнению католического наставника Джона.

18-летний Толкин был поставлен перед фактом: никакой женитьбы до совершеннолетия. И, с пониманием приняв требование отца Моргана, юноша и Эдит приходят к решению не встречаться все это время. Долгих три года они не виделись и не переписывались, пока однажды в день своего 21-летия Джон не отправит письмо возлюбленной с предложением руки и сердца. Он чудом успел, Эдит уже была обручена, но все же ответила Джону взаимностью — ведь помнила его все это время.

Согласие на брак с Толкиным было безусловно жертвой со стороны Эдит. По требованию любимого она отрекается от своей церкви и принимает католицизм («Моя мать пережила, и ты справишься»). Вместе с этим Эдит теряет звание уважаемого члена церковной общины, а также понимание родственников. Теперь на всем белом свете у нее нет никого, кроме Джона.  

Начав преподавать, Толкин с головой погружается в научную работу, все меньше времени уделяя молодой жене. Его круг общения состоит из профессоров, ученых и писателей, с которыми тот часто проводит вечера в клубах и пабах. Эдит же в этом кругу чувствует себя лишней, оттого выбирает для себя роль незримой помощницы, берет бремя домашних забот, чтобы ничем не отвлекать мужа от творческих изысканий.

Днем Эдит воспитывает четверых детей, занимается домом, а вечерами переписывает заметки и рукописи Толкина, принимает участие в редактировании и составлении текста. Ведь Рональд отличался неуёмным перфекционизмом, постоянно вносил правки, что в итоге превращалось в написание с нуля. Толкин по несколько раз переписывал каждую главу, каждую строчку, каждое слово. Вместе с Эдит они проделали колоссальную работу, составляя по крупицам историю Средиземья из отдельных тетрадей и обрывочных записей.

И всю свою благодарность, нежность и восхищение самоотверженностью любимой Толкин выразил в практически автобиографической повести «О Берене и Лютиен». Зная это, теперь можно без труда представить на месте сероглазой эльфийки Лютиен изящную Эдит. Кем же был Берен? Смертным человеком, рыцарем, влюбившимся в Лютиен до беспамятства, как когда-то юный Джон Рональд. Ответив ему взаимностью, прекрасная эльфийка утратила бессмертие.

Эту историю любви Толкин придумал во время прогулки в лесах Восточного Йоркшира. Он увидел, как Эдит танцует на поляне, поросшей болиголовами: «Солнце пронизывало ветви деревьев и золотило высокие стебли. Волосы Эдит казались черными, как вороново крыло, серые глаза сияли. Она чудно пела – и танцевала в солнечном лесу!» Заново влюбившись в собственную жену, писатель увековечил ее образ в пронзительной истории любви Берена и Лютиэн. Впоследствии эти имена будут высечены на каменных надгробиях Джона и Эдит. Как символ мудрости, которой выпала участь поддерживать огонь любви и взаимного уважения в семье, перенесшей немало невзгод благодаря надежде, нежности и мужеству.

Наталья Оринго