Делиться любимыми книгами - прекрасная традиция, которая уже долгое время поддерживается в книжном клубе "Экслибрис". Предлагаем вместе полистать страницы книг, прочитанных Оринговцами за последние месяцы, чтобы обменяться интересными идеями и пополнить личные библиотеки! 

Карантинное время оказалось продуктивным для книгочеев и книгоглотов: как видно из темы "Что читаем?", читали в Оринго действительно много. Давайте же вытащим из этой стопки несколько томиков наугад...

Первая книга, которую однозначно стоит порекомендовать – «Ложится мгла на старые ступени» Александра Чудакова. Сам автор называет свое произведение «романом-идиллией». Хотя на первый взгляд, в книге нет ровным счётом ничего идиллического – действие происходит во второй половине XX века в Северном Казахстане, в поселении ссыльных, а в центре повествования – мальчик Антон, выросший в одной из таких «ссыльных» семей. Да и реалии описываются не очень привлекательные и радостные: хозяйственные подробности вроде варки мыла из жира, причудливо-жуткие биографии героев, быт глубоко провинциального города на краю мира… Однако описано это все настолько хорошим, умным, «узорным» языком, что даже самые приземленные подробности превращаются в часть увлекательной и удивительно красивой истории о том, что жить стоит несмотря ни на что. (Недаром автор – знаменитый филолог-чеховед, знающий о художественном слове все и даже больше). Эта книга никого не оставляет равнодушным – и в данном случае это не просто красивые слова. И, несмотря на тему, роман поразительно жизнеутверждающий – что лишний раз подчёркивает мастерство автора.

"... Но, увы, руками мы ели не омаров, а кур, обгрызая косточки до последнего волоконца, да ещё их потом и обсасывая. Сама бабка до этого не унижалась, что хорошо знал кот — он был мурласт, зевласт и просыпался только получить косточку от неё: там, он помнил, остаётся кое-что после вилки и ножа. Пользовалась бабка всегда всеми девятью предметами. Впрочем, и обычными она действовала с непостижимым искусством — небрежными, почти незаметными движеньями намотанные на её вилку тонкие макароны напоминали обмотку трансформаторной катушки. Кроме столовоприборных, были у неё и другие вещи специального назначения — например, трубчатые щипцы с ручками из слоновой кости для растяжки бальных перчаток; в действии их Антону увидеть не пришлось".

Ещё одна книга, которую определенно стоит прочесть – роман Марты Кетро «Чтобы сказать ему». В аннотации читателю обещают постапокалиптическую антиутопию… однако не дайте ей себя провести: постапокалиптический антураж – всего лишь прикрытие для психологической драмы, занимающей в романе центральное место. Эта книга – об отношениях родителей и детей, о том, как неосторожность и ошибки родителей становятся роковыми для судьбы детей, о переживании травмы и о многом другом, для чего антиутопия – всего лишь оригинальный, не лишенный остроумия фон. За счет него происходящее делается чуть-чуть фантастическим, чуть-чуть сюрреалистичным – что только оттеняет рельефность и живость чувств и эмоций. Концовку книги сложно предугадать - а это в наш век предсказуемости и клишированности дорогого стоит. 

"Ужас ситуации в том, что человек, готовясь к уходу, прятал тоску внутри себя и не демонстрировал никаких ярких признаков принятого решения – не высказывал претензий, не плакал тайком, не устраивал патетических сцен и длительных прощаний. Тому, кто глядел на него с любовью, казалось, что глаза родного человека смотрят внутрь себя, перестали отражать чужие лица и он больше не видит близких. Но чаще всего у «отъезжающих» не было никого, кто глядел бы на них с любовью или просто с пристальным вниманием. Так уж вышло, что город покидали одиночки, подростки, потерявшие контакт с родителями, супруги, изжившие в браке связь друг с другом. Они разрушали то, что принято называть «нормальной семьёй», без всякого шума: их сердца становились плотно сжатыми, как бутон пиона, лица – замкнутыми, а глаза равнодушными".

Не стоит забывать и о классике – и следующей книгой в нашем обзоре станет роман братьев Стругацких «Улитка на склоне». Это увлекательная, сложная, многослойная история с причудливой композицией – в романе целых две независимых сюжетных линии, части которых чередуются по главам. Первая линия – линия Управления, абсурдной, странной, донельзя бюрократизированной организации, занимающейся изучением и «окультуриванием» загадочного хтонического Леса. Сотрудники Управления выполняют странные, нелепые задания, не видя их очевидной бессмысленности, и, похоже, с трудом понимают, зачем они вообще здесь… В эту кафкианскую атмосферу попадает учёный Перец, волей случая застревающий в Управлении и наблюдающий за Лесом с обрыва (поскольку на посещение самого Леса разрешение ему не выдают).

Одновременно с этим по Лесу бродит бывший исследователь Кандид, несколько лет назад разбившийся в чаще на вертолете и потерявший память. Он пытается вспомнить, кто он, найти выход к полумифическому Городу и одновременно не сойти с ума в обществе невероятно болтливых местных жителей, чья путаная речь лишает последних способностей к логическому мышлению. Самого же Кандида словоохотливые аборигены называют Молчуном – за нежелание поддерживать бессмысленные беседы, сохранить остатки разума и не отдать их Лесу.

Столкновение двух противоположных, однако равных в степени абсурда миров порождает практически неразрешимый парадокс – который в ходе повествования разрешается неожиданным и весьма жутким образом… В этом романе можно увидеть множество граней, множество смыслов, в равной степени верных и неверных. В него можно вглядываться без конца – или просто наслаждаться прекрасным слогом и строгой взвешенной композицией.

"Зачем тебе горькие истины? – сказал Ким. – Что ты с ними будешь делать? И что ты будешь делать в лесу? Плакать о мечте, которая превратилась в судьбу? Молиться, чтобы все было не так? Или, чего доброго, возьмешься переделывать то, что есть, в то, что должно быть?"

Те, кто ценит красоту языка и не боится сложных авторских решений, несомненно, оценят роман Софии Андрухович «Феликс Австрия». Этот роман удостоился множества наград и восторженных читательских отзывов – и недаром. Тщательно воссозданная атмосфера «старой Европы», Австро-Венгрии рубежа веков, неторопливый темп повествования, выразительные описания, и главное – сложный, изысканный, невероятно «вкусный» язык, заставляющий читателя не раз заглянуть в словарь. Эту книгу рекомендуется читать медленно, смакуя каждый оборот – тогда вы сможете полна насладиться атмосферой и послевкусием.

"Нема спокою в цьому домі.

Особливо на зимові свята. Карнавал на карнавалі: бал техніків у театральній залі, перший «вовняний» вечір в Музичному товаристві ім. Монюшка, у казино — академічна вечірка, костюмований раут, який організував місцевий «Сокіл», і так на два місяці наперед. На Сильвестра в міському казино першу кадриль танцювало всього 28 пар. Зате багато гостей було в «Зірці» і в Міщанському товаристві. Весело бавились, кажуть, наші євреї у своєму клубі. Як завжди, королевою балу обрали пані докторову Естер Функельштайн — і справедливо: коли висока пані докторова проходить вулицею, немає жодної людини, яка б не обернулась, не зупинилась, не задивилася вслід; а потім вона все крутиться в думках, як сумна мелодія".

Красивый, отточенный язык, увлекательное повествование, точные, чеканные описания – достоинства еще одного произведения нашего обзора. Это не роман и даже не повесть – это сравнительно небольшой рассказ Редьярда Киплинга «Ворота Ста Печалей». И все перечисленные литературные достоинства этого прекрасного рассказа собраны воедино необычной и страшной темой. Проще говоря – это хроника китайского опиумного притона рубежа XIX-XX веков. И Киплинг не был бы собой, если бы не сумел создать гармоничный сплав изысканного, чеканного слога, ярких образов и шокирующих реалистичных подробностей бытия опиумного наркомана. Этот короткий, страшный и красивейший рассказ стоит прочитать каждому – хотя бы ради непередаваемых чувств, которые остаются после него.

"Четверо мужчин, теоретически имеющих право на "жизнь, свободу и стремление к счастью", сидели за столом и играли в вист".

А какая книга сейчас занимает ваши мысли?

Ольга Оринго