Сладкая смерть или полезная для мозга глюкоза? Баталии о том, к чему же отнести сахар - к полезному или к ужасно вредному, не утихают долгие годы.

Наши древние предки, конечно, знать не знали ни о каком чистом сахаре. Свежий сладкий фрукт они съедали только тогда, когда успевали добраться до него раньше птиц и животных. Да и сладость была весьма условная, ведь без селекции дикие растения имели совсем другой вкус. Мёд также был труднодоступным продуктом, дикие пчёлы ревностно его охраняли. В общем, жизнь древнего человека была если не горькой, то наверняка не очень сладкой.

Дефицитные сладости были настолько впечатляюще непохожими на обычный рацион, что их вкус запоминался, а эффект быстрого насыщения от углеводов, которыми богаты природные сахара, заставляли искать сладкое снова и снова. Кстати, на человеческом языке именно за распознавание сладкого вкуса отвечает больше всего сосочков.

С развитием цивилизации растения стали грамотно культивироваться, фрукты стали гораздо слаще. А пчёл сумели приручить, чтобы иметь постоянный доступ к свежему мёду. А уж что началось, когда научились производить тростниковый и свекловичный сахар!..

На фото: серьги "Сладость"

В Старом Свете его какое-то время считали лекарством и продавали в аптеках. Но, само собой, наступил момент, когда сахар обвинили во всех смертных грехах, как когда-то соль или жир. Учёные всё время раскачивают эти качели от точки "сладкая смерть" до точки "оправдан и безвреден". Разобраться в теме самостоятельно очень сложно, однако можно опираться на какие-либо фундаментальные исследования. В последнее время в борьбе за статус сахара появилось несколько разнообразных новых аргументов у обеих сторон.

Например, психобиологи из университета Вашингтона провели интересный эксперимент. Всем известно, что дети очень чувствительны к сладкому, их сахарный порог гораздо выше, чем у взрослого. Детям и взрослым в ходе эксперимента предлагали сладкую воду. Взрослые останавливались на концентрации, примерно равной лимонаду или коле. Подростки выбирали двойную порцию подсластителя. А вот малыши-дошкольники продолжали просить напиток послаще практически до того момента, пока сахар не переставал растворяться в воде!

На основании данных этого эксперимента провели следующий: подросткам разного возраста дали выбрать достаточную для каждого концентрацию сахара в сиропе, а после замерили их уровень особого гормона, отвечающего за рост костей. Результаты следующие: чем младше ребенок, чем больше выделяется этого гормона роста, тем слаще напитки он предпочитает. Дополнив эксперимент другими научными данными, учёные пришли к выводу, что изменение вкуса и остановка тяги к сладкому наступает примерно в период окончания костного роста. Другими словами, хотеть сладкого ребенка заставляет не бабушка, пичкающая конфетами, а собственный растущий организм. Неудивительно, учитывая, сколько энергии этот самый организм тратит на то, чтобы подрасти!

Проблемы с сердцем, которые сулят сладкоежкам, как доказали специалисты из Научного центра здоровья в Хьюстоне и Американского центра по контролю и профилактике заболеваний, возникают не от сопутствующего лишнего веса. Оказывается, после употребления больших порций сладостей в организме остаются молекулы G6P, глюкозо-6-фосфата. Когда эти молекулы накапливаются, они отрицательно влияют на сократительную способность миокарда. То есть многократно увеличивается риск гипертонии и инфаркта. Сколько килограммов шоколада можно съесть, прежде чем настигнет разрыв сердца от счастья, учёные не уточняют.

На фото: сет "Кофейное зерно"

Более того, наука шагнула ещё дальше. Генетики из американского Национального института коммуникативных расстройств задались вопросом: влияет ли то, чем питались твои предки, на то, сладкоежка ты или нет? И провели эксперимент: представителям разных рас дали попробовать несколько сладких растворов, которые те должны были субъективно оценить. После чего полученные данные свели с результатами генетического анализа. И выяснилось, что способность трёх основных рас различать уровень сахара, а значит, удовлетворяться той или иной степенью сладости в пище, зависит от гена TAS1R3.

У европейцев аж две копии этого гена! Неудивительно, что торт "Захер" и марципаны изобрели именно в Европе. Жители Азии и Ближнего Востока к сладкому чувствительны не так сильно, а африканцы - и того меньше. Объясняется это тем, что биологически человек тянется к тому, что наиболее редко встречает, - значит, присваивает ему статус наиболее ценного. Возвращаемся к тому, с чего начинали: древний житель Африки сладкие и зрелые фрукты мог есть круглый год, и его организм на сладкое не бросается, как, например, организм изголодавшегося за зиму по сочному яблочку европейца.

На фото: подвес "Яблоко за удовольствие"

Так что получается, сладкоежка - это диагноз? И это мы ещё не стали касаться исследований о влиянии сахара на зубы, кожу, память и внимание, микробиом кишечника - или не влиять, как доказывают другие исследования... Мне кажется, что война экспериментаторов будет длиться до тех пор, пока будут работать грантовые структуры, шоколадно-конфетные корпорации, клиники здорового питания и фабрики по производству сахарозаменителей. Банально, конечно, будет вспомнить тут Парацельса с его "всё — яд, всё — лекарство, то и другое определяет доза". Ну и пусть банально. Так же банально, как осуждать любителя сладенького за лишнюю конфетку или пытаться удержать себя в ежовых рукавицах  несладкой/несолёной/невкусной диеты вопреки собственной биохимии.

Я лично знаю только один способ не съесть ещё одну конфетку - съесть ещё две. И надеюсь, что, вопреки гену TAS1R3 и молекуле G6P, мой допаминовый очаг головного мозга воздаст мне по заслугам.

Анастасия Оринго 

При подготовке текста были использованы материалы сайта sciencepop.ru.