Липкая, тягучая и всепроникающая лень тяжелым камнем лежит на книжных страницах, служит маркером в характерах персонажей, помогая читателю сформировать честный и полный образ. Что удивительно, одним она к лицу и вызывает лишь умиление, другим же только портит репутацию. Давайте перевернем страницы и попробуем научиться лениться с пользой для себя и окружающих.

Например, крошка Мышь-Соня у Кэрролла воспитала в себе лень не иначе как инструмент психологической защиты. Когда вокруг происходят такие странные и чудесатые вещи, очень важно вовремя заснуть или укрыться в чайнике.

Около дома под деревом стоял накрытый стол, а за столом пили чай Мартовский Заяц и Болванщик; между ними крепко спала Мышь-Соня. Болванщик и Заяц облокотились на нее, словно на подушку, и разговаривали через ее голову:

– Бедная Соня, – подумала Алиса. – Как ей, наверно, неудобно! Впрочем, она спит – значит, ей все равно.

У братьев Гримм лень часто встречается в повествованиях. В сказке «Двенадцать ленивых слуг» весь сюжет строится на бравадах ленивых работников, хвастающих друг перед другом степенью своего празднолюбия. Когда за спиной нет хоть сколь-нибудь ярких достижений, для марафона тщеславия сгодится даже лень.

И зачем себя мучить работой? Да и что в том толку? Лягу это я себе на солнышко да посплю. Начнет дождь накрапывать, а мне зачем вставать? Ну и пусть себе, слава Богу, идет. И полил, наконец, ливень, да такой сильный, что аж волосы с головы срывал и с водой уносил, вот и дыру мне в черепе продолбил; ну, наложил я себе пластырь, и ничего — обошлось. Таких бед да несчастий у меня было достаточно.

А в короткой сказке «Три лентяя» это не самое лестное качество служит мерилом готовности возглавить страну. Трон переходит самому ленивому из королевских сыновей.  Ох, как же мало изменилось в политике за 150 лет. 

Сидней Александр Уэйкфилд считается классиком австралийской детской литературы. Им было написано 4 книги о приключениях веселых сказочных существ Bottersnikes и Gumbles. Где еще высмеивать нелицеприятные человеческие качества, как не в детской литературе? Сеять разумное, доброе, вечное. Вот и злохвосты в сказке Уэйкфилда показывают ребятне, как неудобно быть ленивым:

Злохвосты - самые ленивые существа на всем белом свете. Они слишком ленивы, чтобы рыть норы, как кролики, или устраивать жилище в упавших деревьях, как это делают все нормальные животные. А уж о том, чтобы свить гнездо, как птицы, и говорить не приходится - лень. Вот почему Злохвосты предпочитают готовое жилье и селятся, как правило, на мусорных кучах. Когда на глаза Злохвостам попадается груда старых банок, дырявых горшков и разъеденных ржавчиной кастрюлек, то в голову им сразу приходит мысль, что это восхитительное нагромождение хлама и есть то, чего им не хватает в жизни. Не теряя времени, они тут же протискиваются вовнутрь и ... моментально засыпают.

Особенно Злохвосты обожают мусорные кучи вдоль обочин безлюдных австралийских дорог. Здесь они могут спать неделями, пока их кто-нибудь не потревожит. И вот, однажды, на одной из таких мусорных куч из старой дырявой лейки высунулись и свесились вниз два длинных черных уха…Это был Король Злохвост. С неимоверным усилием он выпихнул себя из лейки. Королевские уши стремительно краснели - Король злился. А причиной тому стал чертополох, бессовестно проросший прямо сквозь ржавое дно его постели. Король был слишком ленив, чтобы вырвать бесстыжее растение. Он озирал окрестности, и уши его краснели все больше и больше.

Как можно выжить в жарких австралийских прериях с таким уровнем апатии, вы узнаете, прочитав все части истории про Ляпиков и Злохвостов. Мы же двигаемся и дальше, чтобы посмотреть, как трансформируется лень во взрослой литературе. Здесь уже не найти такого выраженного противостояния добра и зла. Жизнь разбавляет черно-белую палитру десятками оттенков, превращая характеры персонажей в коктейль из противоречивых чувств и эмоций. И уже невозможно однозначно сказать, что лень — удел отрицательных героев.

У Юрия Левитанского есть замечательное стихотворение про мечтателя — «Человек, строящий воздушные замки».  Собственно, только этим и занят главный герой на протяжении всего сюжета. Умение мечтать — прекрасное качество ровно до той поры, пока не отодвигает на задний план реальность. Человек, проводящий в грезах большую часть времени, производит впечатление легкомысленного, ненадежного, пустого. Стоит ли отказываться от грез в угоду рациональности? У Юрия Давыдовича есть ответ:

Он лежит на спине,
на дощатом своем топчане,
и во сне,
закрывая глаза,
все равно продолжает глядеть в небеса,
потому что не может не строить
своих фантастических зданий.
Жаль, конечно,
что жить в этих зданьях воздушных,
увы, невозможно,
ни мне и ни вам,
ни ему самому,
никому,
ну а все же,
а все же,
я думаю,
нам не хватало бы в жизни чего-то
и было бы нам неуютней на свете,
если б не эти
невидимые сооруженья
из податливой глины
воображенья,
из железобетонных конструкций
энтузиазма,
из огнем обожженных кирпичиков
бескорыстья
и песка,
золотого песка простодушья, —
когда бы не он,
человек,
строящий воздушные замки.

Мне понравилось, как вписал лень в характер персонажа Сергей Довлатов в своей книге «Заповедник». Образ Митрофанова получился настолько многогранный и неординарный, что из цитаты невозможно выбросить слов.  В этом коротком пересказе одной человеческой судьбы прекрасно все.

Митрофанова интересовало все; биология, география, теория поля, чревовещание, филателия, супрематизм, основы дрессировки… Он прочитывал три серьезных книги в день… Триумфально кончил школу, легко поступил на филфак.

Университетская профессура была озадачена. Митрофанов знал абсолютно все и требовал новых познаний. Крупные ученые сутками просиживали в библиотеках, штудируя для Митрофанова забытые теории и разделы науки. Параллельно Митрофанов слушал лекции на юридическом, биологическом и химическом факультетах. Уникальная память и безмерная жажда знаний – в сочетании – творили чудеса. Но тут выявилось поразительное обстоятельство. Этими качествами натура Митрофанова целиком и полностью исчерпывалась. Другими качествами Митрофанов не обладал. Он родился гением чистого познания.

Первая же его курсовая работа осталась незавершенной. Более того, он написал лишь первую фразу. Вернее – начало первой фразы. А именно: «Как нам известно…» На этом гениально задуманная работа была прервана.

Митрофанов вырос фантастическим лентяем, если можно назвать лентяем человека, прочитавшего десять тысяч книг.

Митрофанов не умывался, не брился, не посещал ленинских субботников. Не возвращал долгов и не зашнуровывал ботинок. Надевать кепку он ленился. Он просто клал ее на голову.

В колхоз – не поехал. Взял и не явился без уважительной причины.

Из университета Митрофанова отчислили. Друзья пытались устроить его на работу. Некоторое время он был личным секретарем академика Фирсова. Поначалу все шло замечательно. Он часами сидел в библиотеке Академии наук. Подбирал для Фирсова нужные материалы. Охотно делился уже имеющимися в памяти сведениями. Престарелый ученый ожил. Он предложил Володе совместно разрабатывать теорию диагонального гидатопироморфизма. (Или чего-то в этом роде.) Академик сказал:

– Записывать будете вы. Я близорук.

На следующий день Митрофанов исчез. Он ленился записывать. Несколько месяцев бездельничал. Прочитал еще триста книг. Выучил два языка – румынский и хинди. Обедал у друзей, расплачиваясь яркими пространными лекциями. Ему дарили поношенную одежду…

Затем Митрофанова пытались устроить на Ленфильм. Более того, специально утвердили новую штатную единицу: «Консультант по любым вопросам».

Это была редкая удача. Митрофанов знал костюмы и обычаи всех эпох. Фауну любого уголка земли. Мельчайшие подробности в ходе доисторических событий. Парадоксальные реплики второстепенных государственных деятелей. Он знал, сколько пуговиц было на камзоле Талейрана. Он помнил, как звали жену Ломоносова…

Митрофанов не смог заполнить анкету. Даже те ее разделы, где было сказано: «Нужное подчеркнуть». Ему было лень…

Его устроили сторожем в кинотеатр. Ночная работа, хочешь – спи, хочешь – читай, хочешь – думай. Митрофанову вменялась единственная обязанность. После двенадцати нужно было выключить какой-то рубильник. Митрофанов забывал его выключить. Или ленился. Его уволили…

Впоследствии мы с горечью узнали, что Митрофанов не просто лентяй. У него обнаружилось редкое клиническое заболевание – абулия. То есть полная атрофия воли.

Он был явлением растительного мира. Прихотливым и ярким цветком. Не может хризантема сама себя окучивать и поливать… Наконец Митрофанов услышал о Пушкинском заповеднике. Приехал, осмотрелся. И выяснил, что это единственное учреждение, где он может быть полезен.

Что требуется от экскурсовода? Яркий впечатляющий рассказ. И больше ничего. Рассказывать Митрофанов умел. Его экскурсии были насыщены внезапными параллелями, ослепительными гипотезами, редкими архивными справками и цитатами на шести языках.

Его экскурсии продолжались вдвое дольше обычных. Иногда туристы падали в обморок от напряжения.

Были, конечно, и сложности. Митрофанов ленился подниматься на Савкину Горку. Туристы карабкались на гору, а Митрофанов, стоя у подножия, выкрикивал:

– Как и много лет назад, этот большой зеленый холм возвышается над Соротью. Удивительная симметричность его формы говорит об искусственном происхождении. Что же касается этимологии названия – «Сороть», то она весьма любопытна. Хоть и не совсем пристойна…

Был случай, когда экскурсанты, расстелив дерматиновый плащ, волоком тащили Митрофанова на гору. Он же довольно улыбался и вещал:

– Предание гласит, что здесь стоял один из монастырей Воронича…

В заповеднике его ценили…

Лень появилась задолго до Обломова. Удивительное качество характера, окружающее своего владельца такой зоной комфорта, в которую тяжело проникнуть даже его собственной совести, не говоря уже о чьем-то осуждении. Лень создает невероятно уютное пространство, лишенное острых углов и многих жизненных неурядиц. Но пусть у вас всегда будет повод выйти из укрытия лени, чтобы освободить место для важных чувств и событий.

Наталья Оринго