Драгоценные подарки. Их приятно дарить и во сто крат приятнее получать. Вдохновленные любовью, закрепленные дружбой, окутанные тайнами и интригами – драгоценные подарки обладают силой, что не уступает их сиянию. А некоторые к тому же могут поведать удивительные истории.

Какими подарками обмениваются мужчины? Практичными! История создания часов Santos de Cartier началась в октябре 1901-го, когда в легендарном парижском ресторане Maxim’s проходил ужин по случаю получения Альберто Сантуш-Дюмоном престижного приза Deutsch de la Meurthe за получасовой перелет из парка Сен-Клу до Эйфелевой башни и обратно. Друг виновника торжества, ювелир-новатор Луи Картье произнес восторженный тост и сказал, что готов подарить пилоту что угодно.

Сантуш-Дюмон был человеком широкой души, легко относился к деньгам, но грезил небом. Потому не стал просить драгоценных подарков, а лишь посетовал на неудобства от использования карманных часов во время полетов. Наручные часы тогда носили только женщины, как украшение. Гендерные границы не были столь прозрачны как сейчас и вид легендарного пилота в женских часах мог показаться спорным. Крепить громоздкие карманные часы на ручной ремешок было непрактично, потому Луи Картье решил создать новый хронометр для друга с нуля. А авторитет Альберто лишь подчеркнет значимость изобретения. Хотя Луи Картье и так имел репутацию неуемного экспериментатора и подрывателя устоев, потому результат обещал быть впечатляющим.

На изобретение ультратонкого механизма с ручным заводом ушло 2 года – эту работу Картье поручил Эдмону Жежеру, сооснователю дома Jaeger- LeCoultre. Луи придумал ему достойную оправу – широкий безель с восемью видимыми винтами, напоминавшими заклепки на обшивке самолета, крупную заводную головку с зазубринами и подробную минутную разметку циферблата chemin de fer. Квадратная форма часов со сглаженными углами была отсылкой к образу вдохновителя и напоминала фюзеляж любимого аэроплана Сантуш-Дюмона – Demoiselle.

Подарок был вручен пилоту в 1904 году, а уже в ноябре 1906-го доказал репутацию незаменимого помощника.  По своим наручным часам на кожаном ремешке авиатор засекал время, когда пролетел на немыслимой в те времена скорости – 220 метров за 21 секунду.

История особенных драгоценных подарков немыслима без романтической составляющей, ведь любовь вдохновляет на самые безумные поступки. Именно безумием называли отречение Эдуарда VIII от престола. Ради кого? Американки с сомнительной репутацией? Против Уоллис Симпсон была настроена вся политическая элита мира, народ Англии относился к ее персоне настороженно.

Но искренность Эдуарда в конечном итоге победила скептическое настроение окружения, пусть и высокой ценой: «Я нашёл невозможным нести тяжкое бремя ответственности и исполнять обязанности короля без помощи и поддержки женщины, которую я люблю».

Свою привязанность к Уоллис Эдуард доказывал всеми возможными способами. Герцогиня Виндзорская купалась в любви и роскоши, а ее коллекции украшений до сих пор сложно найти подобную. У обладательницы изысканного вкуса, близкой подруги Коко Шанель, Эльзы Скиапарелли и Кристобаля Баленсиаги просто не могло быть проходных украшений. В то время, когда мировая экономика вставала на ноги после Второй мировой, ювелирные и модные дома держались на плаву благодаря нескромным заказам Уоллис Симпсон. Но в каждом ее украшении было куда больше смысла и эмоциональной составляющей, чем китча и показной роскоши.

Самым символичным из всех подношений Эдварда Уоллис можно считать брошь из бриллиантовых перьев, венчающих корону принцев Уэльских. Этот подарок тогда ещё будущий монарх сделал своей возлюбленной в 1935 году с тайным намёком — что со временем она станет принцессой Уэльской и затем британской королевой. Хотя этой мечте не было суждено сбыться, для Эдварда Уоллис всегда была королевой, если не Британии, то его сердца и души. 

Этим украшением грезила и Элизабет Тейлор. Ричард Бартон даже просил разрешения у герцога на изготовление копии, но получил вежливый отказ. Лиз заполучила брошь лишь после смерти герцогини, купив ее на аукционе за 623 тысячи долларов. Примечательно, что когда с торгов Christie’s продавали коллекцию самой Тейлор после её смерти в 2011 году, за украшение отдали более 1,3 млн долларов.

Одним из самых дорогих (в прямом и переносном смыслах слова) ювелирных изделий Уоллис была золотая брошь Cartier в виде сердца. Ее на 20-летнюю годовщину свадьбы подарил Эдуард. Сердце увенчано рубиновой короной, а в центре размещены изумрудные инициалы W и E. Корона была частью их кода и выражением его неиссякаемой любви на протяжении всей их жизни.

Еще одно личное украшение и при этом довольно непритязательное – браслет с 9 крестами, каждый из которых имеет выгравированную надпись с датой и отражает какое-либо важное событие в жизни Уоллис и Эдварда. Например, первый крест из платины помечен надписью «We are too 25-XI-34», что означает дату начала их любви. Этот браслет считается самым важным из всех ювелирных изделий коллекции, так как отражает любовь неординарной пары, которую Уоллис и Эдуард пронесли через всю жизнь.

В «говорящих» украшениях знала толк императрица Мария Федоровна. В Российской Империи, как и в Европе, был распространен ювелирный этикет, когда при помощи драгоценных подарков венценосные особы выражали свое отношение к подданным - от любви до ненависти. Мария Федоровна к тому же в совершенстве обладала умением зашифровывать в украшениях-акронимах целые послания. И чаще всего этот навык она оттачивала на собственном семействе.

У самой императрицы был любимый браслет со вставками из драгоценных и полудрагоценных камней, начальные буквы которых соответствовали инициалам детей и внуков. Подобные браслеты она периодически дарила и своим домашним. Такого особенного подарка была удостоена и нелюбимая невестка – Елизавета Алексеевна, супруга Александра I.

Итак, в 1811 году придворный ювелир Франсуа Дюваль по повелению императрицы-матери изготовил великолепный браслет из различных цветных камней и бриллиантов, ценой в 6000 рублей. Столь щедрый дар был приурочен ко дню тезоименитства Елизаветы и к десятилетию коронации Александра I и его супруги.

Украшение состояло из двух браслетов, которые при желании можно было объединить в один. В переписи от 1865 года значилось, что на «паре браслет из разных камней» находятся помимо бриллиантов изумруд, сапфир, гиацинт, яспис, агат, аквамарин, берилл, хризопраз, хризолит, аметист и два коралла, причем один: белый, а другой – красный.  К сожалению, браслет не был запечатлен ни на одном из портретов, и мы можем только догадываться, как он выглядел. К тому же после смерти Елизаветы Алексеевны, браслет разобрали на отдельные составляющие для изготовления других украшений.

Когда драгоценности Российской Короны попали в 1922 году на разбор комиссии, эксперты смогли увидеть в оставшихся элементах и в первоначальном описании браслета, что в украшении явно зашифрована какая-то акрограмма. На эту мысль поневоле наталкивали «неправильная и некрасивая последовательность тонов и старинный подбор материала». Проверенный ключик к украшениям Марии Федоровны в этом случае не работал – здесь явно не было инициалов царского семейства. Сложность разгадки состояла также в путанице названий минералов. Например, по-французски кианит именовали «дистеном» (Distene), или «пластинчатым бериллом» (Beryl feuillete), шотландцы предпочитали звать сей лазоревый камень «саппарэ» (Sappare). Так, путем многократного подбора, халцедон, хризолит, хризопраз, яшма, топаз, гиацинт, аквамарин, сапфир, аметист, агат, сердолик и изумруд сложились в «CONNOISSANCE», то есть «знание» (как его писали в XIX веке).

Подбор камней императрица Мария Федоровна сделала «с подвохом». Даря императрице Елизавете Алексеевне сверкающий браслет, свекровь вкладывала в зашифрованное слово особенный смысл. Таким образом государыня напоминала невестке, что хорошо знает о ее прегрешениях и изменах. А также делала все, чтобы в неверности супруги не сомневался и Александр I.

Вот такие они, безмолвные и в то же время красноречивые, драгоценные подарки.

Наталья Оринго