Тесные корсеты, ядовитые красители, аксессуары из легковоспламеняющихся материалов или когда мода становится опасной для здоровья и жизни.

Если бы героиня романа «Унесенные ветром» родилась всего на полвека раньше, ее триумфальное появление в зеленом платье из портьер могло бы стать трагичным финалом всего произведения. Синтетический краситель «парижский зеленый» вопреки законам колористики окрасил 18-19 века в траурный цвет.

В 1778 году шведский химик Карл Вильгельм Шееле экспериментировал с мышьяком. В результате смешения калия и белого мышьяка в растворе медного купороса ему удалось получить зеленый пигмент необыкновенной красоты. Полученный краситель стал называться «Парижский зеленый» и являлся своего рода символом богатства и роскоши. Этот краситель тут же начали использовать практически всюду. Именно он приобрел невероятную популярность в XIX веке, потому что прекрасно вписывался в концепцию романтизма (интерес к пейзажу), и помогал смириться с индустриализацией(напоминал о природе).

До 1780-х годов зеленый получали, смешивая синие и желтые краски, например, опуская ткань в кадку с зелено-синей синилью, а затем в кадку с желтой краской или наоборот. Но из-за нестойкости природного желтого красителя, полученный таким образом зеленый был крайне недолговечным. Новый краситель на основе мышьяка радовал глаз покупателей богатой изумрудной палитрой и привлекал промышленников относительной дешевизной. Но результаты их производства по-прежнему оставались достоянием знати. Это не значит, что от ядовитого воздействия мышьяка страдали исключительно томные аристократки. Главный удар брали на себя работники производства.

Они голыми предплечьями втирали изумрудно-зеленую пасту в ткань и растягивали ее для просушки на деревянных рамах, накалывая на торчащие по периметру гвозди. Гвозди рассекали им ладони и руки, и яд проникал прямо в кровоток – этот процесс называли беспрерывным «прививанием» мышьяка. О технике безопасности тогда не говорили, на работу в мастерские устраивались самые малообеспеченные и неграмотные люди, в том числе дети. Зеленый порошок въедался в руки швей и портных, попадал с кожи на еду, накапливался в организме и медленно отравлял человека изнутри.

Ядовитая обувь, платья, украшения для волос, упаковочные коробки и даже журналы, раскрашенные яркой зеленой краской – опасность была повсюду. Было подсчитано, что головной убор в среднем содержал достаточное количество мышьяка, чтобы отравить 20 человек. В обычном бальном платье часто содержалось 900 гран (58 г) мышьяка, из которых около 60 гран осыпалось всего за один бальный вечер. Для взрослого смертельной дозой является четыре-пять гран (0,33 г). Мышьяк также присутствовал в образце обоев, ставших невероятно модным украшением интерьера на заре искусственного освещения. Когда обои вступали в реакцию с влагой в воздухе, мышьяк высвобождался в газообразной форме. Люди умирали в собственных спальнях.

Безумный шляпник – персонаж с более чем реальной предысторией. Скромный силуэт мужского костюма 18-19 века обретал лоск в деталях: манжеты, высокие воротнички, пенсне, курительные трубки, перчатки и шляпы – вот необходимые атрибуты уважающего себя джентльмена. Фридрих Энгельс в своей работе «Положение рабочего класса в Англии» (1844) критиковал смертоносную моду: «Как это ни удивительно, изготовление именно тех предметов, которые служат для украшения буржуазных дам, сопровождается са­мыми печальными последствиями для здоровья занятых этим рабо­чих». Но сам при этом не мог выйти из дома без любимой фетровой шляпы, для производства которых шляпники активно использовали ртуть.

Наиболее доступным сырьем для производства шляп были шкурки кроликов. Шляпников интересовал тонкий пух и, чтобы он не разлетался, пух вычесывали и выбивали из шкур в наглухо закрытых и непроветриваемых мастерских. Там же стояли котлы с кипящим ртутным раствором. Отравление ртутью начинается с неконтролируемого тремора, затем начинали выпадать зубы, появляться проблемы с сердцем и дыханием, сильная паранойя, галлюцинации.

Утягивающие корсеты обещали модницам тонкую талию ценой серьезных проблем со здоровьем. Прадедушкой корсетов можно считать широкий утягивающий пояс, популярный на острове Крит примерно тысячу лет назад. Эта утилитарная вещица защищала мужчин во время прыжков через рога быков.

Чуть позже, веке в XIII, в Европе появляется бандаж — широкий пояс, который теперь уже носили только женщины. Такой пояс поддерживал грудь и выделял талию. В след за ним мода преподносит женщинам корсет – как единственный инструмент для поддержания идеальной фигуры в форме «песочные часы». Затрудненное дыхание, проблема с циркуляцией крови, деформация внутренних органов – всего лишь малая часть проблем, с которыми сталкивались охотницы за осиной талией. Жесткие корсеты, сдавливающие грудь, препятствовали нормальному процессу лактации. На фоне этого сам факт, что модница смогла выносить и родить ребенка, кажется чудом.

Прекрасным дамам необязательно грезить модным цветом или привлекательными пропорциями фигуры, чтобы укоротить свой век. Ампир призвал забыть о корсетах и облачил Старый свет в легкие летящие ткани. На балу так красиво кружится в танце лёгкое платье из муслина. Но красота, увы, совсем не греет, а муслин не выходил из моды даже зимой. Чтобы акцентировать внимание на и без того «раздетом» теле, девушки дополнительно смачивали платья водой, чтобы они прилегали к телу. В прохладную погоду барышни подхватывали воспаление легких и в общем редко доживали до 30- летнего возраста.

Еще одна крайность модного силуэта – юбки в пол. Светские дамы любили неспешные прогулки – отличная возможность провести время на свежем воздухе, обсудить последние новости и поделиться сплетнями. В плане чистоты дороги и тротуары викторианской эпохи не сильно отличались от наших, разве что не было пластикового мусора и окурков.  Отдельно стоит упомянуть снующие всюду конные экипажи, неизбежно «удобряющие» мостовые и дороги. Одежду в то время редко сразу же стирали, и она продолжала лежать в гардеробе, оставаясь чумной бомбой замедленного действия.

Волосы во все времена считались украшением женщины. Добавить образу изящества старались при помощи аксессуаров для прически.  Гребни были вне конкуренции, так как выполняли как практическую, так и эстетическую функцию. На смену крайне дорогим из черепахового панциря в конце 19 века пришли целлулоидные гребни. Прекрасно выполненные, с тонким кружевным узором, они пленили модниц всех возрастов своей красотой и доступностью. Целлулоид становился мягким и податливым при температуре 80-90 °C, это свойство позволяло мастерам легко придавать ему любую форму. Однако при температуре кипения (100 °C) заколка, находившаяся в 15 см от источника огня, сгорала дотла всего за четыре минуты. Что послужило причиной многочисленным несчастных случаев прямо в будуарах.

А вот рекламные плакаты косметики. Женщины на них буквально светятся молодостью и красотой. Хотя, учитывая, что основой крема или пудры являлись свинец и радий, это свечение предстает в совершенно другом контексте.

Если вы думаете, что опасная мода канула в Лету во времена, когда экологию, здоровье и безопасность ставят во главу всего, то позвольте вас разочаровать. Загляните в свой шкафчик для обуви. Если найдете там хотя бы одну пару на платформе, опасность под маской красоты проникла и в ваш дом.  Для женщины-водителя туфли на платформе – повышенный риск на дороге. Западная полиция расценивает такую обувь как угрозу безопасности вождения наравне с алкогольным опьянением или разговором по мобильному телефону за рулем.

Мы не можем повлиять на переменчивый и легкомысленный характер моды. Но в наших силах предложить вам ключ к красоте без компромисса с собственным здоровьем - магию серебра, уникальные камешки с потрясающей энергетикой и добрый посыл, с которым отправляется в путь каждая коробочка Оринго.  

Наталья Оринго