Пожалуй, не стану начинать это эссе с дисклеймера. Говорить о ювелирных традициях, сложившихся в нашем обществе во времена СССР, можно и нужно, даже если год рождения с годами жизни страны не совпадает. Хочется порассуждать о том, на чем мы стоим сейчас, спустя более чем сто лет после революции.

Ландыши работы Карла Фаберже

Говорят, что важна не форма, а содержание. Хотя сейчас перед нами пример обратный. После упрочения советской власти то, чем занимались ювелиры, перешло из разряда искусства в разряд изделий. Драгоценности перестали быть тем, что доступно только аристократии и богатой буржуазии. Рабочий класс получил доступ к товарам ювелирной промышленности — и, хотя товары эти были не слишком ювелирными, стремление человека упорядочить свою жизнь превозмогло эту новую эстетику. Традициям, знаете ли, в трудные времена не до излишеств. Были бы люди, их хранящие.

Преемственность традиций между поколениями была резко оборвана, и пришлось конструировать новые привычки. Те немногие украшения, которые удалось сберечь после революции, вряд ли удавалось сохранить в войнах и лишениях. Сколько чудесных «бабушкиных» колец оказалось на черном рынке за первую половину советской истории!..

С тех пор и заложилась страшная основа: украшение должно быть в первую очередь дорогим, металла — побольше. Отсюда главенство золота и обязательное наличие пробы. Серебро ушло в сознании народа куда-то ближе к бижутерии и «настоящей» ценностью считаться перестало, хоть сколь ювелирно бы ни было сделано серебряное украшение. 

Позже, в условиях, когда вложить деньги особо не во что, традиция полагаться на золото вновь не подкачала. Украшения часто становились исключительно утилитарными, продолжали цениться по весу и пробе. Это настолько въелось, что уже в середине 2010-х мои старшие родственницы отговаривали меня от серебряного обручального кольца: «Не дай бог что, ты золото с руки снимешь — ребенку хлеба раздобудешь».

Ювелирное искусство очень чувствительно к благосостоянию и свободе. Оно может их поддержать, но не может существовать без них. С ликвидацией НЭПа пропали последние частные мастера-ювелиры, и дело создания новых мастеров передали в руки государства. Приходится ли говорить о творчестве в условиях плановой экономики?  

Новая эстетика постепенно превратилась в анестезию, отбивая художественный вкус. И драгоценные камни — особенно в условиях их нехватки и искусственности — надолго разучились ценить. Янтарь и синтетические корунды можно было найти в каждой шкатулке, но кроме них, широкие массы не были знакомы почти ни с чем. Времена тотального дефицита тоже прошлись по чувству прекрасного, приучая ценить не красоту, не качество работы, а количество препятствий на пути к покупке.

Пройдя с людьми сквозь всё это, традиции сформировались нехитрые, зато крепкие. Первые серьезные драгоценности, сережки или колечко, частенько дарили на совершеннолетие или к окончанию школы. Примерно к этому времени девушки уже успевали пробить уши где-то в гостях или в летнем лагере. 

Дальше — обязательно обручальное кольцо, скромная полоска металла, не мешающая ни стирать, ни пеленать. Декоративные обручальные кольца, оригинальные, смысловые появились у нас ближе к 2000-м годам, удивительным образом совпадая с появлением современных стиральных машинок. Жительницы Кавказа получали горсть разного золота еще и к помолвке, но не всегда могли носить эти украшения: бывало, что выкуп хранился в родительской семье как твердая во всех смыслах валюта.

Всё это было золотым, а серебро выступало в своей дореволюционной столовой роли. На первый зубик — серебряная ложечка, на свадьбу — вилки-ножи. Ещё серебру позволялось быть мужской цепочкой, запонкой, оправой полудрагоценного камня, сувенира с юга. Можно ещё крестиком, например, а в позднем СССР — мужской серьгой, но очень уж тяжелой судьбы.

Неудивительно, что отложенный спрос на красоту вырвался на свободу уже в девяностых. В полной мере реализовать его мы смогли ближе к середине двухтысячных, и продолжаем до сих пор. В новую традицию вошли кольца к помолвке, причем западная бриллиантовая история трансформировалась и на первый план выступила общая красота колечка. А еще — украшения, приуроченные к рождению ребенка. Пожалуй, самая важная перемена заключается в том, что мы учимся видеть и создавать в украшениях искусство, вкладываем в него смыслы, украшаем себя тем, что отзывается, а не тем, что можно будет продать в тяжелый год. А стремление к роскоши сменилось желанием проявить себя.

Традиционные ювелирные украшения, которые мы храним в старых шкатулках, пожалуй, никогда и не были про изысканную красоту. Они — про ежедневную жизнь, про радости этой жизни, про надежду и любовь. Самая главная ювелирная традиция, которую нам подарило прошлое, это ценить в украшениях не «драго», а «ценности». Сто лет назад фамильное кольцо одной семьи отличалось от фамильного браслета другой и говорило само за себя. Сейчас миллионы одинаковых обручальных колец на морщинистых руках наших родителей требуют историй и голосов. 

Что мы вложим в наши ювелирные традиции? То, чем будем дорожить, — сменяя значение «драго» с неважного на настоящее. 

Анастасия Оринго