Любители и ценители магического реализма знают, что зародился этот жанр в Латинской Америке, а после начал победное шествие по всему миру, особенно полюбившись Европе. Но есть ли разница между этим жанром по разные стороны океана? Насколько волшебная реальность двух частей света различна? Или магический реализм – он и в Африке магический реализм?

Для начала напомню, откуда и что взялось. Магический реализм – это особый литературный жанр, в котором реальное и обыденное смешано со сверхъестественным и чудесным. Но в отличие от фэнтези, например, или притчи в произведениях такого жанра чудеса никого не удивляют. И герои, и автор воспринимают их как нечто само собой разумеющееся и не особенно над ними задумываются. И не спроста, ведь магический реализм вырос на одном из самых древних литературных субстратов – мифе, а мифы, как известно, впитываются вместе с молоком матери и удивляют только если над ними задуматься. Так что неудивительно, что истоки магический реализм берет в Латинской Америке - вполне возможно, именно из-за исключительного богатства этих земель разнообразными (и вполне себе живыми) мифами. Первые произведения начали появляться в 1930-е годы, а после того, как в 1967 году вышел роман Маркеса «Сто лет одиночества», во всём мире случился настоящий бум магического реализма. Новый жанр начал свой триумфальный путь по миру – и пришёл в Европу, где на тот момент всё было готово к самому тёплому приёму. Были уже и многочисленные предшественники в лице Кафки, Булгакова, Вирджинии Вульф и многих других. Так что в Европе магический реализм стал своим практически моментально.

Магия изучению в принципе поддаётся плохо, однако находились учёные, всё же решавшиеся приняться за это непростое дело. Так, У. Шпиндлер, исследователь из Гватемалы (откуда же ещё?) предложил разделять магический реализм на три вида.

Первый – метафизический, в котором происходящие сверхъестественные вещи подчёркивают и усиливают душевные движения героя и его чувство одиночества (а одиночество в магическом реализме – на удивление частая тема). Хороший пример – произведения Кафки.

Второй вид – онтологический, в котором сверхъестественные вещи вполне мирно и нормально соседствуют с обыденными и часто едва даже воспринимаются как сверхъестественные. Что-то подобное мы видим в романе «Сто лет одиночества» – странностей там хоть отбавляй, но видит их, похоже, только читатель.

И третий вид – антропологический, в котором переплетаются реальность обычная и фольклорно-мифическая. Разницу между обыденностью и мифом все, в принципе, видят, но особого значения не придают. Примером такого подхода может служить «Голодная дорога» Окри, где не поймёшь, что реальней – жуткий миф или ещё более жуткая повседневность.

Все эти три вида в чистом виде практически не существуют, постоянно переплетаясь, сплавляясь и перетекая из одного в другой. Однако первый вид – метафизический – Шпиндлер отчего-то назвал «европейским». Почему именно его? Неужели в Европе мало собственных мифов? Или люди там более одиноки?

На фото: подвес "Артур" с кубическим цирконием

Разумеется, ни то и ни другое. Проследить запутанные дороги магического реализма непросто, но, похоже, дело вот в чём. Новый жанр попал в Европу вместе с остатками породивших его мифов – как дерево, пересаженное на новое место с кусочками прежней почвы в корнях. Сам жанр европейцам пришёлся очень по душе – а вот «почва» показалась не слишком питательной: очень уж чуждыми и странными были заокеанские мифы. Европа обратилась к собственным мифам – и оказалось, что за много столетий успела значительно оторваться от их непосредственного восприятия. Слишком много на них наслоилось толкований, перелицовок, деконструкций – мифы Латинской Америки в этом смысле были куда более «свежими». В Европе же более-менее повсеместно опознаваемым и считываемым оказался миф греческий да еще, возможно, миф о золотом средневековье. С этими двумя мифами, если вы возьметесь читать романы в жанре магического реализма, вам придется встретиться не раз (кстати, от себя не могу не посоветовать Итало Кальвино «Наши предки» - вот где удивительно интерпретированное средневековье расцветает пышным цветом). В поисках же новых идей европейские авторы начали спуск в глубины мифа сквозь многочисленные уровни и слои – как археологи на раскопках.

На фото: кольцо "Троя"

Однако то, что, как казалось, должно было помешать на пути к мифу, оказалось ничуть не менее питательной средой для молодого жанра. Многочисленные интерпретации мифа обогатили его восприятие – и подарили бесконечный простор для игр воображения. И европейский магический реализм не только укоренился, но и расцвёл пышным цветом, принеся обильные плоды в виде творчества Гюнтера Грасса, Исаака Башевиса Зингера, Милорада Павича и многих, многих других… Среди современных авторов можно назвать Макса Фрая с его невероятно уютными и поистине магическими книгами и Оксану Забужко, обращающуюся в своём творчестве к самым глубинам древнего фольклора Украины.

Да, в Украине тоже есть магический реализм! Книга Оксаны Забужко «Казка про калинову сопілку» – яркий тому пример. Это вариация на тему древнего и жуткого сюжета – о том, как жестокая старшая сестра убила добрую младшую и похоронила под калиной – а душа младшей сестры поселилась в дереве. Живым, протяжным, почти балладным слогом Оксана Забужко рассказывает историю о том, как легко человеку исключительному, отмеченному свыше, утратить осторожность, и как охотно ищет таких людей зло… Прочитать «Казку про калинову сопілку» стоит хотя бы ради прекрасного языка и умело создаваемого ощущения постепенно надвигающейся беды. Собирается над соломенной крышей гроза, кто-то в ночи шепчет в окно глубоким густым голосом, а на Луне Каин подымает и подымает на Авеля серебрящиеся вилы… Отличное чтение для того, чтобы еще раз до боли влюбиться в красоту украинского слова.

На фото: подвес "Мавка Нічка-Маруха" с рутиловым кварцем

"… Одчини, Ганно-панно, оддай мого пояса, а коли не оддаси, мусиш мені за дружину стати, — Ганнуся затремтіла цілим тілом чи то з жару, чи з холоду, наче от-от мала розсипатись передзвоном, ряхтінням золотих леліток, гойдливих китиць, що вгору-вниз лоскотали по хребту, — от такого, власне щось такого й мусило їй приключитися, на щось таке вона й чекала від самого малечку, оце ж, нарешті, й воно, її виграний жереб, королівська заплата! — хто ти, покажися, спитала, відтуливши віконницю, хоч у глибині душі вже твердо знала: хто б не був, то й є її доля, — у дворі грав проти місяця, зміями вигинаючи шиї, четверик вороних, як глупа ніч, коней, і на їхньому тлі одрізнилась, наперед подаючись, аж під небо висока, аж місяця заступила собою, так само чорна чоловіча постать, дихнуло вогнем уже зовсім близесенько, вже попід серце..."

После того, как постмодернисты объявили кризис литературы в частности и искусства вообще, магический реализм смог вернуть нас к истокам и снова подарил ощущение живого, настоящего творчества. Из этого вполне можно вывести мораль – никогда не поздно вернуться к корням, к тому, что кажется понятным и даже банальным – в знакомых с детства мифах и сказках можно найти неисчерпаемый источник значений, историй и символов.

А какие мифы тревожат ваше сердце?

___

В статье использованы картины Ремедиос Варо.

Ольга Оринго