Van Cleef & Arpels — бренд, обязанный своим созданием любви. Эстель Арпельс, дочь торговца драгоценными камнями, и Альфред Ван Клиф, сын резчика по камню, сумели превратить семейный бизнес в торжество красоты, любви и гармонии. Как оказалось, любые добродетели страдают первыми перед лицом войны. Не обошла стороной трагедия второй мировой и семью Арпельсов.

Ювелирную компанию Van Cleef  & Arpels можно сравнить со скоростным поездом, оставившим далеко позади своих коллег по цеху. Уникальные технологии, передовые открытия, многочисленные награды на выставках сделали их имя недосягаемым в области ювелирного искусства. 1930-е можно назвать золотым десятилетием перед черной страницей истории бренда. Это время новаторства и творческих экспериментов, когда мир увидел такие шедевры как женский драгоценный клатч минодьер, трансформируемые украшения Passe-Partout, технику невидимой закрепки.

1933 г. — регистрация патента на невидимую оправу.  Это чрезвычайно трудоемкий процесс, для одного изделия среднего размера может потребоваться более 300 часов работы.

1934 г. — появление первого браслета Ludo, знакового украшения, дизайн которого навеян дамским поясом.

1935 г. – создание женских часов Cadenas. Скрытый циферблат не выдает истинное предназначение аксессуара, позволяя женщинам распоряжаться временем теперь уже наравне с мужчинами.

1938 год запомнился изобретением трансформируемых украшений Passe-Partout. Их можно носить как колье, чокер, сотуар, браслет или ремень.

Нам остается только представлять, как много удивительных шедевров ювелирного искусства подарили бы миру французские ювелиры в 1940-х, если бы Франция не оказалась под оккупацией. Немцы контролировали страну на протяжении четырех лет, но трагический исход для руководителей бренда Van Cleef & Arpels, евреев по национальности, был очевиден с самого начала. Времени на раздумья — оставаться в родном Париже или нет — просто не было. Хотя на тот момент у бренда была построена сеть бутиков по всей стране и о такой карьере многие игроки ювелирного рынка могли лишь мечтать.  

Да и француженки, преимущественно из обеспеченных семей, не забывали о моде и красоте даже во время войны, выискивали возможности красиво выглядеть наперекор судьбе. Несколько бутиков с мировым именем продолжили свою работу в оккупированной Франции. Сейчас многие из них предпочитают умалчивать о том периоде, так как шансы на выживание в оккупации давались при сотрудничестве с немецким военным руководством. Возможно, когда-то всплывут на поверхность удивительные факты из биографии Коко Шанель или руководителей Boucheron и Louis Vuitton, рассказывающие об их особенных привилегиях для ведения бизнеса в 1940-1944 гг. (например, правнук Виттона, Генри лично налаживал связи с французскими коллаборационистами для сохранения семейного дела).

Для Арпельсов даже такой сценарий был невозможен из-за националистических идей фашистов. Начало войны и немецкая оккупация вынудили большую часть этой еврейской семьи бежать из Франции, оставив только дочь Альфреда и Эстель, Рене, чтобы руководить делами ювелирного дома в пока еще свободном Виши. Бутику на Вандомской площади удалось продолжить работу, но уже после насильной арианизации. Когда в 1942 году немцы зашли в Виши, Рене принимает решение покончить жизнь самоубийством. Она опасалась, что от закона, обязывающего евреев носить отличительный знак — нашивку в виде желтой звезды, не смогут спасти даже самые высокопоставленные знакомые и влиятельные связи.  

Тем временем американская история бренда набирала обороты. Ювелирный дом, с 1939 года обосновавшийся в Нью-Йорке, открыл свой первый американский бутик по адресу 744, Пятая авеню. Там и зародилась знаковая для французских ювелиров в эмиграции коллекция брошей с изображением фей — символом надежды. Это поэтичная вселенная сказки и фантазии, которая и сегодня пополняется все новыми и новыми жителями. Во времена Второй мировой она открыла поклонникам бренда дверь в мир грез, в котором нет места для зла и горя.

1941-й можно считать годом рождения первой броши-феи коллекции — Spirit of Beauty в форме маленькой фигурки феи с крылышками.

Поклонники творчества Арпельсов сразу узнали в силуэте черты брошей-балерин из еще одной коллекции бренда. Эти драгоценные миниатюрные фигурки подчинялись другой, земной стихии танца, но также, как и феи, могли надолго закружить в мечтах о другой реальности, в которой по-прежнему ярко светит солнце и ценятся простые вещи – любовь, красота, гармония.

Давняя связь Van Cleef & Arpels с миром танца началась еще в 1920-х годах, но первые броши-балерины были представлены нью-йоркской публике лишь в начале 1940-х годов. Видимо для этой премьеры нужно было особенно остро прочувствовать все лишения Второй мировой. Толчком для их создания послужила дружба четы Арпельс с Джорджем Баланчиным, соучредителем New York City Ballet. Первые броши «Балерины» были изготовлены Джоном Рубелем, который до 1943 года был главным ювелиром Van Cleef & Arpels в США.

Поначалу лица балерин делали из металла, камнями инкрустировали лишь пышные юбки и небольшие элементы костюма. И лишь когда у младшей сестренки балерины – феи появилось свое узнаваемое лицо из ограненного алмаза, этот прием ювелиры стали использовать и для балерин, введя стандарт для обеих коллекций.

После окончания войны балерины и феи вернулись на историческую родину, что только пошло на пользу их внешнему облику. Дух свободы вдохновлял дизайнеров и кутюрье на удивительные эксперименты, которые тотчас же находили отклик у ювелиров Van Cleef & Arpels. Мастера Дома создают произведения, навеянные эскизами модельеров. Эти украшения пластичны, как ткань, и филигранны, как сложные орнаменты. Усыпанное бриллиантами и цветными драгоценными камнями золото приобретает фактуру джерси, органзы и тесьмы.

Пройдет совсем немного времени, и рядом с фигурками фей и балерин на витринах начнут расцветать драгоценные букеты и поселятся парочки попугаев-неразлучников, влекомые требованием нового времени. Но как и прежде, все они будут преисполнены чувством красоты и гармонии, неотделимого от стремления к совершенству.

Наталья Оринго