Сегодня мы начинаем небольшой цикл статей, главными героями которых стали люди, чьи судьбы волею слепого случая были положены на алтарь золотого идола.

Долгие века золото вселяло в человеческие сердца священный трепет — его считали собственностью богов, совершенным металлом, обладать которым могли лишь избранные смертные: фараоны, цари, верховные жрецы. Для укрепления своей власти те накапливали в сокровищницах несметные богатства в виде украшений, оружия, посуды из солнечного металла, украшали им стены своих дворцов и забирали с собой в усыпальницы. Никто кроме самих богов и их наместников на земле не мог обладать золотом — настолько строгой и упорядоченной была система распределения ценностей в Древнем мире.

Все изменилось, когда из золота стали чеканить слитки и округлые жетоны — первые монеты. Став общепринятым (вначале на территории одной страны, затем континента и вскоре всего мира) мерилом и инструментом оплаты, золото утратило свое божественное предназначение и отныне золотой перст судьбы мог указать на любого зеваку в толпе, сделав его ненадолго богаче, удачливее и, быть может, счастливее. Золото влекло своим переменчивым блеском, обещая сразу все или ничего. Меняло судьбы и даже ход истории, и об одном из таких случаев пойдет речь сегодня. 

Одно из самых блестящих государств в истории существовало на территории Малой Азии. Оно подобно падающей звезде ослепительно блеснуло, удивив мир, и так же стремительно погасло, успев сыграть важную роль на исторической сцене и даже оставив ценное наследие — первые деньги. Не какие-то морские раковины, шкурки пушных зверей или драгоценные камни, а настоящие, сверкающие и звонкие золотые монеты. Имя этой страны Лидия.

Лидия имела крайне удачное географическое положение. Близость моря и торговых сухопутных путей с востока на запад сделали из небольшого государства торговый и промышленный центр. А река Пактол, протекавшая мимо столицы — города Сарды — по утверждениям древних историков несла в своих водах несметное количество золотого песка. Ведь по легенде именно в водах Пактола царь Фригии Мидас смыл свой злополучный дар превращать в золото все, к чему только прикоснется. Волею ли бога Диониса, спасшего своевременным советом Мидаса от проклятия, или же благодаря геологическим процессам, миллионы лет протекающим в недрах Земли, но Лидия буквально стояла на золотой жиле. Не испытывая ни в чем недостатка, лидийцы вели праздный, если не сказать разгульный образ жизни, предаваясь разнообразным утехам и попирая весьма свободные по современным меркам нормы морали. Эта краткая сводка приведена для того, чтобы мы с вами могли детально представить те исторические декорации, на фоне которых развивались дальнейшие события. 

«Король Мидас, купающийся у источника Пактола», Бартоломео Манфреди

Первой правящей династией Лидии стали потомки Геракла — Гераклиды, царствовавшие примерно с 1200 г. по 700 г. до х. э. Последний представитель Гераклидов, царь Кандавл запомнится своим потомкам не боевыми или политическими заслугами, а банальным бахвальством. Стоит заметить, что до нас дошли три версии событий. Первая, в пересказании Платона, строится вокруг волшебного кольца. Вторая версия принадлежит лидийскому историку Ксанфу и в лучших традициях исторических эпопей вещает о политических заговорах и интригах. Мы же остановимся на третьей, которой придерживался сам Геродот, «отец истории».

Геродот писал, что Кандавл безмерно гордился своей красавицей женой, царицей Нисой. Но радость его была неполной — сколько бы царь не рассказывал о совершенной красоте Нисы своим подданным, его терзала мысль что слова его звучат неубедительно и не в силах передать полноту чувств царя. И тут воспаленное эго Кандавла выдает гениальную, как ему кажется, мысль — провести в свою опочивальню верного царедворца, чтобы тот увидел обнаженную царицу и лично убедился, как Кандавлу повезло с женой. «Счастливчика» звали Гигес, он успел завоевать доверие своей верной службой и был обескуражен настойчивым предложением царя.

Но все же план привели в действие и только Гигес собирался незамеченным покинуть покои, как неладное заподозрила Ниса. Она вмиг поняла, кто стоит за безрассудным поступком царедворца, и с хладнокровием гроссмейстера сыграла блестящую комбинацию, объявив обоим шах и мат.

Царица вскоре вызывает к себе Гигеса и ставит его перед выбором — остаться верным своему царю, но понести наказание и умереть, или же убить Кандавла, вступить с ней в брак и стать лидийским царем. Гигес выбирает второй путь и восходит на престол, становясь основателем династии Мермнадов.

«Смерть царя Кандавла», картина итальянского художника Джамбаттиста Питтони

А волнения, возникшие среди политической элиты Лидии, новоиспеченный царь гасит, заручившись поддержкой дельфийского оракула — его жрецы предвещали Мермнадам счастливое царствование, но с оговоркой, что править будут лишь пять поколений династии. Увы, это роковое уточнение в тот день утонуло в триумфальном гуле радующихся соратников Гигеса.

Глядя на эти гравюры я даже немного понимаю мотивы царицы 

То ли факт, то ли выдумка, эта история в свое время вдохновила немало художников, скульпторов и композиторов. Стыдливая и гордая Ниса оживала на полотнах и гравюрах таких мастеров, как Жан-Леон Жером, Якоб Йорданс, Эглон Хендрик ван дер Нер, Теодор Шассерио, Мериан Маттеус Старший и Джамбаттиста Питтони.

А британского живописца 19 века, Вильяма Этти, будто преследовал злой рок царя Кандавла. Написав полотно «Кандавл показывает свою жену Гигесу» он надеялся обратить внимание общественности на вопросы морали, осветить проблему прав женщины в обществе, но получил обратный эффект. Картина выставлялась в 1830 году в Королевской Академии и сразу же была раскритикована, как циничная комбинация неприятного сюжета, насилия и аморальности. Ни в одном из всех трех героев публика не увидела объект сочувствия, сочтя Кандавла глупцом, а Нису и Гигеса предателями.

Эта история так бы и осталась всего лишь моралистичным отступлением на страницах древних рукописей, если бы не тот вклад, что сделала династия Мермнадов в становлении золотого идола. Они не только сохранили золотые сокровища Лидии, но и подарили миру новую форму богатства.

Лидийская золотая монета с клеймом

Будучи крупным торговым центром Лидия еще во времена Гераклидов использовала для торговли золотые «фишки» dumps. Эти фишки на щедрой золотоносной земле производил любой желающий, они не имели ни стандартного размера, ни веса, ни маркировки, что очень усложняло их обмен на товары. Гигес, первый царь династии Мермнадов, запретил частный выпуск денег, установив на него государственную монополию. Преемник Гигеса, его сын Ардис, пошел еще дальше и стал ставить на золотые слитки клейма, гарантирующие их вес и достоинство. А еще позже ввел в обиход монеты с изображением герба династии — львиной головы. И, наконец, последний правитель, Крез, вводит биметаллическую монетарную систему, устанавливая четкий курс серебра по отношению к золоту.

Осуществив свою денежную реформу, Крез вводит в обращение первую в мире имперскую валюту, что в применении к нашим реалиям можно сравнить с появлением евро. Его великолепные золотые и серебряные монеты востребованы во всей Малой Азии и безоговорочно принимаются в качестве оплаты при торговле со странами Востока, Запада и Юга. Можно ли было в те времена найти на земле такого же богатого и влиятельного царя? Не думаю. Известное выражение «богат, как Крез» яркое тому подтверждение.

 «Солон и Крез», Г. Хонтхорст

Был уверен в своем величии и непреходящем везении и сам Крез. О чем, в попытке потешить самолюбие, при случае спросил греческого мудреца Солона. Тот лишь ответил:

«…За долгую жизнь много можно увидеть и многое пережить. Пределом человеческой жизни я считаю 70 лет… И из всех дней, приходящихся на 70 лет, т.е. из 26250 дней, нет ни одного совершенно похожего на другой: каждый день несет новые события. Итак, Крез, человек — это игрушка в руках слепого случая. Я вижу, что ты владеешь великими богатствами и повелеваешь множеством людей, но на вопрос о твоем счастье я не умею ответить, пока не узнаю, что жизнь твоя окончилась благополучно…»

Крез, дитя удачи, безудержно верующее в счастье настоящего момента, посчитал Солона глупцом и был верен своим богам вплоть до поражения в войне с персами, когда сбылось пророчество дельфийского оракула, окончательно подведя черту в судьбе династии Мермнадов. Взойдя однажды волею случая на историческую арену, Мермнады, с одной стороны, своим примером показали, что удача также могущественна, как и непостоянна. А с другой — что, имея в своем распоряжении один лишь миг в исторической перспективе, можно запустить маховик событий, что затем будет отзываться эхом в каждом поколении. Сделай тогда Гигес иной выбор, кто знает, что сегодня хранилось бы в наших портмоне. 

Наталья Оринго