ПОНЕДЕЛЬНИК
 
Путь до озера у подножья гор оказался совсем не страшный и не длинный. Папа посадил Тео на плечи и, крепко придерживая за ноги, потопал через лес по проверенной днём тропинке. Луна светила очень ярко, фонарик включать не надо было, и это Тео немного расстроило. Но в остальном он чувствовал себя превосходно!
 
Покачиваясь на папе, как бедуин на верблюде, рассматривая знакомые места в мягком лунном свете, Тео был странно взволнован. Ему не было страшно и не было спокойно. Вопросы клубились в его голове, требовали ответа, но он не мог понять, что спросить сначала. Что происходит? Зачем надо идти куда-то ночью и почему их отпустила Бабуля? И где папа был столько времени? 
 
Луна прикрыла бок пушистым облаком, тропинка начала растворяться в серо-синем тумане и папа наконец-то достал фонарики. Ох и замечательные фонарики были у них с собой: крепились прямо на бейсболку и светили даже ярче Луны. Вопросы мгновенно улетучились и Тео стал крутить полегчавшей головой, лучом света рисуя на небе зигзаги и круги. Когда Луна перестала от них прятаться и снова стала идеально круглой, папа не выключил фонарики, и они стали вместе рисовать, смеясь, когда лучи сталкивались. Потом папа рассказывал, кто такие джедаи со световыми мечами, и продолжал идти вперёд. «Какой он сильный», - сонно подумал Тео и прижался щекой к папиной бейсболке.
 
Ой! Огромное озеро показалось из-за деревьев сразу целиком. Склоны гор вокруг озера светились, как ледяная горка, что заливала Бабуля ему в саду. Лунное мерцание сделало воду гладкой и плотной, а по центру озера был непонятный остров, похожий, по мнению Тео, на зрачок глаза кошки – узкий, тёмный и непроницаемый.
 
*****
  
 
Тишина царила такая, что Тео слышал быстрые удары своего сердца и чуть потише, спокойнее – папиного.
 
— Та-а-ак, и где же наша лодка? — задумчиво спросил папа. Лодки действительно нигде не было, канат и весло лежали на берегу, а вот лодка исчезла. Тео светил фонариком и заглядывал за валуны, даже вернулся к деревьям, но лодка не находилась. Папа огорчённо вздохнул и сказал:
 
— Незадача какая-то, а ведь так хорошо подготовился... Я в лодке спрятал подарок тебе, сынок – настоящий телескоп. Думал, доплывем до острова, посмотрим на звёзды и на горы. Можно бы и с берега было посмотреть, а то и с крыльца дома, но на острове созрели волшебные лунные ягоды, которые срывать можно только в полнолуние и нельзя уносить с острова.
 
Папа становился всё грустнее, ходил кругами по берегу и всматривался в озеро так, словно сейчас лодка должна была всплыть. Тео тоже пригорюнился, представив себе на дне озера свой собственный телескоп, о котором он раньше только в книжках читал.  «Ух, лучше бы не говорил про подарок… А ещё взрослый!», - подумал Тео.
 
И внезапно у него перехватило дух от щемящей боли в солнечном сплетении, что-то там тянуло, вызывая беспокойство. Он резко вдохнул и стало полегче. Посмотрел на папу, нарезающего круги вдоль берега, и снова защемило. Повторяя вдохи и выдохи, Тео так явно понимал папу, ощущая его растерянность и неловкость, что даже слышал мысли: «Ну как же так, здесь никогда не воровали ничего, а я распустил перья, как павлин… Хотел понравиться, хотел удивить, что теперь делать…»
 
Чувство сопереживания такой силы Тео ощутил впервые в жизни. Он рос добрым и душевным ребёнком: плакал над замёрзшей птицей, сочувствовал незнакомой девочке, разбившей коленку до крови перед их калиткой, сочувствовал Бабуле, когда та вздыхала, слушая новости, мог поплакать над грустной книгой, а когда змея ужалила Маленького принца, то даже два дня не хотел есть.
 
Но никогда ничего не жгло его так изнутри. Не было никакого спасения от этой муки и терпеть больше он не мог.
 
Тео подошел к папе. Он хотел пожаловаться ему на сильную боль и попроситься домой к Бабуле, которая умеет лечить всё – что-то травками, а что-то и таблетками. «Пожаловаться… Жаловаться – плохо», - Тео знал много слов в разных видах, любил их по отдельности и в фразах, перебирал на слух и вкус, вот и сейчас от ужалившей сказочной змеи сплелся целый жалобный орнамент.
 
Пока Тео думал, в груди не болело. Заметив это, он передумал сразу жаловаться папе и начал раскручивать клубок дальше. «А почему плохо жаловаться? Не помню… и кто сказал, тоже не помню. А жалеть хорошо?» И тут на слове «жалеть» узел потеплел и запульсировал. Тео очень жалел папу, который был сейчас таким грустным, хотя по дороге к озеру он подпрыгивал, изображая коня, и сражался с темнотой световым мечом. Папа мечтал устроить для него праздник, потому что очень хотел порадовать его, но лодка пропала и телескоп пропал, и на острове скоро растают лунные ягоды. И теперь папа печальный и растерянный, а сегодня только понедельник и вся неделя может стать «незадачей».
 
***
  
Знаете ли вы, дорогие читатели, что Тео – волшебник? В семь лет любой человек может быть волшебником, особенно если слышит других людей.
 
Посмотрев внимательно по сторонам и не найдя ничего подходящего, Тео нащупал в кармане ореховую скорлупку и понял, что из нее можно вырастить отличную лодку, намного проще и лучше, чем тыквенная карета из любимой Бабулиной сказки. Оставалось только найти волшебную палочку и вспомнить или придумать подходящее заклинание.
 
Тео вспомнил, что лучшие волшебные палочки получаются у него из ольхи, а если найти веточку раздвоенную, то после волшебства и рогатку можно попробовать сделать, и научить папу стрелять по жестяным банкам. По счастью, ольху он заприметил по дороге и побежал к дереву со всех ног, так быстро, что папа и глазом не успел моргнуть. Фонарик запрыгал вверх по тропинке, раздалось пыхтение, треск,  а потом наступила тишина…
 
Наверное, это жизнь пронеслась перед глазами у незадачливого родителя в виде вспышек фонарика мальчишки. Но испугаться совсем и добежать до места происшествия папа не успел – на берегу появился довольный Тео с большой веткой.
 
— У тебя нож есть? Поможешь тут отрезать лишнее? — спросил он у папы. — А то я такую палочку для заклинания не подниму.
— И что мы заклинать будем? — папа улыбнулся и полез в карман куртки за складным ножом.
— Как что? Лодку нам сделаю сейчас! Так, режь здесь… и вот здесь. Нет, покороче надо. И листик этот оставь, он красивый, — Тео командовал чётко, а папа быстро орудовал острым ножом. И за пять минут у них получилась идеальная волшебная палочка неограниченных возможностей.
 
Тео повёл папу к воде, на ходу сочиняя подходящее заклинание: «Орех, ольха, будет лодка-ха-ха-ха…» Несерьёзно вышло. «Луна–Луна, по моему решению сделай лодку из ореха…» Как-то скучно. По опыту Тео заклинание хорошо работает тогда, когда звучит красиво, а запомнить никто не может. Ладно, начинать надо, а там слова соберутся.
 
Он осторожно опустил тёплую ореховую скорлупку в воду, посмотрел на Луну, на палочку, потом обернулся на папу и тихонько сказал:
— Ты лучше закрой глаза, в первый раз волшебничание напугать может. И не подглядывай!
 
***

Папа лежал на берегу, жмурился в лунном свете, как под ярким солнцем, и прислушивался, как его невероятный сын бормочет волшебные слова, низко наклонившись над скорлупкой. Там было что-то про орех, ольху, всех и даже грех, мальчик явно собирал все созвучности. Ещё Тео шептал «пожалуйста» и «ну очень надо», чтобы умаслить неподдающуюся магию.
Момент был действительно волшебный и хотелось его растянуть как можно дольше. Ещё позавчера он был в жаркой стране, за многие тысячи километров от самого чудесного человека в мире. Маленького и мудрого человека, который при помощи ветки и ореховой скорлупы легко прогнал его тоску. Неожиданное мягкое счастье обняло его сердце.
 
Он решил, что хватит бездельничать, пора открывать глаза, ведь сейчас будет его очередь утешать, когда Тео расстроится из-за несостоявшейся лодки. И тут раздался новый звук, похожий на плеск весла. Папа резко подскочил, как пружинка, и даже волосы его на голове подпрыгнули, поднимая бейсболку с фонариком. Возле берега действительно покачивалась лодка. Папа потёр глаза, но лодка была на месте. В свете луны она казалась невероятно красивой: серебряной и сказочной.
 
— Тео, сынок, как ты это сделал? — папа сильно хотел понять, но ещё больше понимать не хотел. Лодки не было и вдруг лодка есть, а довольный Тео с ольховым прутиком в руке прыгает вдоль берега. Наверное, вот так люди сходят с ума… Или это акклиматизация, надо было спать, а не тащиться за три километра к озеру, да ещё и с ребёнком.
 
— Папа, так это какой-то человек её вернул. Он на лодке уплыл на остров за лунными ягодами и уснул там, поэтому не слышал, как мы с тобой кричали на берегу. А теперь приплыл назад и очень извинялся, что задержал лодку. Ты просто уснул и я не хотел будить тебя, — с хитрой улыбкой сказал Тео. — Взрослые часто просыпают всё самое интересное…
 
Папа вернулся в себя окончательно, дотянулся до лодки и вытащил её на берег. Потом он посмотрел на часы и понял, что поспал всего пятнадцать минут, было около часа ночи.
 
—  Смотри, Тео, твой телескоп на месте. Луна ещё высоко, рассвет далеко и ягод ещё на острове будет видимо-невидимо. Поплыли?
 
Тео запрыгнул в лодку, и они с папой отправились через озеро к удивительному острову. Там они наелись волшебных белых ягод, которые были вкуснее шоколада и мороженого. Тео спрятал в карман немного ягод, чтобы посмотреть, что с ними случается на берегу, и если не растают, показать Бабуле.
 
Потом они посмотрели в телескоп на Луну, раз уже она всё время красовалась над ними и через часик отправились назад. На обратном пути Тео светил фонариком в воду и получалось сразу две круглые Луны, а потом присоединился папа и Луны стало три.
 
— Правда, чудеса делать легко? — радостно спросил папа, водя фонариком.
 
— Если есть подходящее к палочке заклинание и знаешь, зачем… — рассеянно дополнил Тео, старавшийся запомнить каждое мгновение короткого приключения, чтобы потом вспоминать зимой. И может быть, даже нарисовать. Он уже был сонный.
 
Но хотя Тео и засыпал, он не забыл вернуться с тропинки за своей волшебной палочкой-рогаткой и подобрать на берегу скорлупку от ореха, серебрившуюся в лунном свете. В неё он положил три уцелевшие лунные ягоды, не растаявшие, а наоборот, застывшие в форме маленькой Луны.  «…Вот Бабуля утром обрадуется», — подумал Тео, засыпая у папы на шее.
  
***
  
Ночные приключения утомили всех в домике, поэтому утро понедельника началось хорошо за полдень. Бабуля не ворчала, хотя смогла уснуть, только когда услышала стук открывающейся двери и увидела, что её сын вернулся не один, а с драгоценным мальчиком.
 
После неторопливого завтроеда (так Тео назвал поедание вкуснейших вареничков со сметаной, заменившее завтрак и обед) они с папой занимались важными делами – чинили книжные полки, смазывали дверные петли, поливали цветы и не путались под ногами на кухне.

И они не спешили говорить о лунных приключениях на озере, потому что днём всё выглядело как-то неправдоподобно. Папа уже убедил себя, что держал ситуацию под контролем, не спал на берегу и своими глазами видел подплывающего на лодке человека. Тео окончательно поверил в силу своей новой волшебной палочки и решил при случае превратить скучную уличную собаку в рыжего коня, чтобы быстрее добираться до озера, а то и до самых гор...  А Бабуля с удивлением рассматривала подарок, который нашла на столе: серебряную подвесочку, похожую на половинку ореха, со светящимся жемчугом внутри. Ей давно уже не дарили таких вещей, которые нельзя использовать по хозяйству.
 

 
Так в маленьком домике поселились чудеса и радости. На весь долгий понедельник.





ВТОРНИК
 
Вторник начался резко, рано утром, со звона… Тео подумал: «Какой странный будильник…» и перевернулся на другой бок. Но звенел не будильник у Бабули. Зазвенело разбитое стекло на веранде. И потом ещё в кухне. И снова на веранде…

 

На улице происходило что-то странное и откровенно пугающее: кричали люди, лаяли собаки, раздавался звон бьющегося стекла и гулкие хлопки, отскакивающие эхом от далеких гор. В комнату к мальчику одновременно попробовали вбежать папа и Бабуля, но столкнулись в дверях. Тео проснулся, сел на кровати и рассмеялся: выглядели они очень комично, а вся суматоха на улице напоминала праздничный фейерверк на Новый год.
 
Папа с белым лицом и огромными глазами сорвал его с кровати, замотал в одеяло и затолкал под кровать. Тео пискнул «Не хочу…» - и попытался вырваться, но туда же, под его кровать. шустро залезла Бабуля, прижав мальчика к стене.
 
— Тихо, золотой мой… тихонечко, — шептала ему на ухо дрожащим голосом Бабуля. И Тео, поняв, что Бабуля ужасно испугана, перестал упираться ногами и руками, чтобы вытолкнуть её из-под кровати. Бабуля обнимала, успокаивала мальчика и успокоилась сама:
— Папа твой сейчас всё узнает, сейчас он со всем разберется… А мы пока с тобой полезным займемся делом… И повторим таблицу умножения.
 
Зачем повторять таблицу умножения, если на улице творились небывалые события, Тео не знал. Но раз уж Бабулю цифры успокаивают, то отвечал ей, и почти всегда правильно – знал он всё наизусть. Произнося послушно «сорок два» и «двадцать один», Тео напряженно думал, что происходит сейчас вокруг дома и папы.
 
Мальчик примерял подходящие сюжеты: «Наверное, папа мой – сбежавший из темницы принц и его нашли враги… Нет, это я принц и меня хотят похитить… Ой,  это точно прилетела летающая тарелка, мы же с папой сколько в небо фонариками светили, наверное, они нас увидели». Так прошло около часа, хотя Тео показалось, что прошла вечность. Убедившись, что Бабуля лежит спокойно и даже посапывает, убаюканная таблицей умножения, Тео извернулся и выскользнул из-под кровати в другую, узкую сторону. Бабуле под руку он подсунул большого игрушечного тигра и по-пластунски отправился в сторону выхода.
 
На улице стало почти тихо, только какие-то люди выкрикивали разные слова, знакомые и не очень. Все подходящие вещи Тео остались в комнате, куда он вернуться не мог, пришлось ему надевать зимний зелёный комбинезон и бабулины ботинки для огорода. Волшебная палочка, наколдовавшая лодку, лежала на подоконнике, где он вчера её так удачно позабыл. Ползти по стёклам дальше было нельзя, палочку в зубах тащить тоже не хотелось и Тео понял - надо становиться невидимым!
 
***
 
На полочке возле зеркала лежали папины солнцезащитные очки. Тео коснулся их палочкой и начал камлать заклинание-наделяку, для наделения вещей волшебной силой. Слов в заклинании не было, только магический код ЫА, открытый им случайно, когда ревел в углу: «…ыыы-а-ы-ыыы-ы-а-ы-уыыы-ы-теотай-ы-а-ищеай…». Очки задрожали, стали переливаться радугой, а потом поднялись в воздух и спланировали прямо на нос. На носу они поёрзали, слегка подогнулись, и так крепко схватили Тео за уши, что тот даже ойкнул.
 
Тео посмотрел в зеркало и ойкнул ещё раз. Он исчез весь, целиком, с комбинезоном, бабулиными ботинками и даже сам с собой. В воздухе осталась только волшебная палочка и радужные очки, похожие на гигантскую бабочку. «Я – настоящий волшебник!», - похвалил себя Тео, и радужная бабочка выпорхнула во двор.
 
Битые стёкла засыпали его гамак на крыльце, хрустели под ботинками и ему показалось, что стёкол здесь так много, словно разбился целый стеклянный самолёт. Вот бывает же так – пока предмет целый и на месте, как стекло в окне, его не заметно, а разбей – и все увидят.
 
Тео подошел к калитке и посмотрел сквозь прутья. Папы нигде не было видно, но по улице бежали незнакомые люди в тёмно-серых костюмах и с палками. За ними бежали знакомые ему люди, с которыми Бабуля говорила здороваться, потом опять незнакомые, но уже в синих костюмах и фуражках, с дубинками, и снова горожане. Все что-то говорили и пытались перекричать друг друга. Мальчик вспомнил прошлогоднюю эстафету с призами, организованную возле церкви для развлечения местных жителей, там тоже быстро бежали в разноцветных жилетках, правда, без палок. Очень хотелось узнать, они бегут за или от и в какой стороне приземлились инопланетяне.
 
Тео посмотрел на крыльцо, Бабули до сих пор не было, хотя обычно его приближение к калитке она чувствовала мгновенно. Поблагодарив ещё раз таблицу умножения, он проскользнул на улицу, но потом вернулся и быстро выцарапал на дорожке доходчивый текст: «ушел за папа жди дом». Тео мог написать красиво и вежливо, но стекло было острое, а орущая толпа убежала так далеко, что он попросту боялся её не догнать.
 
И по улице поплыла большая бабочка, а немного пониже – смешная раздвоенная веточка с чуть подвявшим листом. Хотя если совсем уж честно, в городке царил такой хаос, что невидимыми были вообще все дети.
 
***
 
Толпа собралась вокруг церкви. Инопланетян пока не было видно, но страсти кипели нешуточные. Таких злых людей Тео раньше видел только мельком в фильмах, но Бабуля выключала «сцены насилия» и потом ещё под цоканье спиц ворчала, что искусство перед ними по-прежнему в большом долгу и долги отдавать не спешит.  
 
Тео, шустрый как ящерица, проскальзывал между больших сердитых мужчин, направляясь к высоким ступеням церкви, где мелькнула красно-серая папина ковбойка. Там наверху бабулин сосед справа, седой и краснолицый, кричал в железную штуку, что надо прогнать с их гор всех козлов, пасущихся на их серебре. Он обзывал горных козлов всякими словами, говорил, что они зажравшиеся, жадные, грязные и вонючие, и Тео попробовал представить, как на залитых лунных светом склонах горы скачут неаккуратные козлы со слипшейся шерстью и из-под их копыт разлетаются кусочки серебра и яркие камни. Он читал книжку про копыта и серебро, поэтому не понимал, зачем прогонять таких весёлых козлов.
 
Внезапно началось движение и серо-синие люди с двух флангов начали теснить пёструю и неоднородную толпу. И через считанные минуты все пёстрые оказались внизу, впрессованные в аккуратные стенки. Из церкви на ступени вышел холодный и острый человек в галстуке, взял железную трубу для крика, брезгливо постучал по ней тонким пальцем, приговаривая заклинание «расрас», после чего труба ожила. Холодный голос пояснил, что произошедшее – несчастный случай, что копррорасия (так Тео услышал название того, кого хотел оправдать это человек) возместит все убытки горожан и сделает детскую площадку и фонтан, что если они будут сохранять спокойствие и проявят уважение… Но народ загудел на все голоса и не дал Тео дослушать, что ещё обещал человек с ровным голосом.
 
Серо-синие стенки колбы на площади сделали ещё пару шагов и людей сдавило плотнее, руками больше никто не размахивал, что Тео вначале порадовало, но потом его сильно прижали к твердой темной спине человека, превратившегося в часть забора. Тео испугался, чтобы не треснули очки и не сломалась его волшебная палочка, поднырнул под чем-то похожим на щит и от радости пискнул «Я свободен» и случайно взмахнул палочкой.
 
***
 
Через мгновение он был выше самого высокого дерева в городке и продолжал взлетать. Вот такая бывает свобода, оказывается. Тео пришлось срочно хвататься рукой за водосточную трубу на крыше церкви и только тогда он смог перевести дух. Неожиданный полёт вовсе не был похож на приятное парение во сне, его словно выстрелили из хлопушки, а конфетти осыпалось вниз... Сверху толпа на площади очень напоминала ему комнату после новогодних праздников, не хватало только Бабули с веником.  «Ой, а как там Бабуля?» —Тео внезапно понял, что папа не Бабулю оставил его охранять, а совсем наоборот – это он должен был присматривать за Бабулей, которая испугалась шума и битых стёкол.
 
В тёплом комбинезоне на солнце он потел так, что стали скользкими руки. Казалось, ещё минута и Тео улетит в космос, как шарик с его дня рождения. И даже никто не скажет, что он красиво летит, потому что он невидимый. Где же папа?
 
Тео повернул голову и увидел, что над горами поднимается дым. Не такой дым, как от костров туристов, а настоящий страшный дым. Но разве горы могут гореть? В одной из гор зияла большая дыра и дым шел оттуда, словно гора превратилась в дракона. Когда получится ещё такое увидеть? Тео прицелился, вытянул руку в правильном направлении, сказал волшебной палочке; «Летим к горам», - и отпустил трубу. Волшебное чувство полёта захватило его так сильно, что Тео попросту не заметил, как у него с правой ноги свалился тяжелый бабулин ботинок. И по всем законам подлости и справедливости ботинок приземлился точнехонько на голову холодноголосого мужчины на пороге церкви. Мужчина упал, серо-синие запаниковали и подняли щиты, кто-то выстрелил в воздух и закричал; «Без паники!» Началась давка и паника… Из толпы наконец-то  выбрался папа, почти целый, только с разбитым носом и оторванным рукавом. И пока все дрались, шумели и толкались, папа смотрел туда, куда улетел его сын.
 
А Тео уже пролетал над озером и даже не догадывался, что его неумение завязывать шнурки только что изменило историю городка.
 
***
 
Подлетев к горам, Тео понял, что это точно не дракон. Центральная гора за озером теперь стала похожа на грустного Щелкунчика, забывшего закрыть рот. Зубов у него поубавилось и дымил он, как бабулин сосед слева, отставной морской волк.
 
«Бедный Щелкунчик, что с тобой приключилось…» — Тео был так огорчён и ошарашен размерами дыры, что не сразу увидел, что у дымного провала кто-то шевелится. Неужели здесь утром могли быть люди? Опустившись как можно ниже, Тео рассмотрел совсем маленьких людей в зелёных костюмах, напоминавших его комбинезон, очень рассерженных, с закопчёнными лицами и в пушистых шарфах вокруг шеи. Человечки выстроились в цепочки и быстро передавали друг другу блестящие камни, разбросанные по склонам и вокруг озера. Напоминала эти человеческие цепи длинных зеленых змей, хвосты которых прятались в темноте пещеры, а головы подбирали и проглатывали камни. Тео подумал: «Наверное, сегодня в городке день соревнований».
 
И ему захотелось рассмотреть поближе маленьких человечков, их каменную добычу, а заодно и разузнать, что здесь произошло. Тео совсем позабыл о том, что дома оставил Бабулю, что в городе много незнакомых людей и где-то приземлились инопланетяне, может, даже похитившие его папу. Он опустился на землю, снял очки, затолкал их в карман комбинезона, в рукав спрятал палочку. Лицо Тео раскрасил, как раскрашивают в кино – грязными полосками. И тут он увидел, что на ноге только один ботинок… Тео его тоже снял, спрятал за камень и в очередной раз порадовался бабулиной предусмотрительности – спал он всегда в носках, даже летом, а носки были вязаные и с толстой подошвой, чтобы не протирались. 
 
Тео в образе лихого коммандос подошел ближе и увидел, что не хватает ему самого главного – бороды. «Ха, так это же гномы. Настоящие сказочные гномы!» - обрадовался мальчик. У каждого гнома была длинная борода, завёрнутая вокруг шеи, чтобы не мешала работать. Пришлось ему натянуть на голову капюшон и застегнуть повыше молнию. Бочком он втиснулся в живую цепь и начал передавать камни, будто бы он тоже самый настоящий гном.
 
***
 
Поработав минут двадцать и вспотев окончательно, Тео начал потихоньку передвигаться к устью пещеры. Палочка колола в рукаве нестерпимо, но доставать он её не решился, чтобы случайно ещё раз чего-то не наволшебить. Гномы говорили на непонятном языке, но делали совершенно понятные, человеческие вещи, и когда Тео оказался внутри пещеры, то совершенно не удивился, натолкнувшись на рослых гномов с мечами и щитами. Они смотрели на него, он смотрел на них и понимал, что любопытство завело его слишком глубоко.
 
Мальчик развернулся и побежал к выходу, но гном схватил его за помпон на капюшоне железной рукавицей и дернул назад. Тео вскрикнул, что было сил и чуть не упал. Подоспевшие сердитые гномы подхватили его под локти и потащили в темноту, как раз туда, куда так хотелось попасть.
 
В большом зале с закопченными стенами творился полный хаос. Гномов в горе было больше, чем муравьев в муравейнике, и все они разбирали завалы, убирали обломки и отмывали стены. По центру зала на перевернутой бочке, поджав ноги, сидел самый большой гном. У него были седые волосы, прихваченные железным ободом, длиннющая седая борода и блестящее красное лицо, похожее на райское яблоко в варенье. Царь гномов смотрел на Тео исподлобья и явно был недоволен тем, что его отвлекли от раздумий.
 
— Подойди, чужестранец, — подозвал он Тео. Тео протер глаза: в настоящих гномов поверить намного проще, чем в Царя гномов, говорящем на его языке. Осторожно ступая через острые обломки, он посмотрел, насколько стали грязными его носки, и снова подумал о Бабуле. Как она там сама сейчас и что скажет ему, когда носки увидит?  
 
— Иди же сюда немедленно! Ты пришел шпионить за нами? Сколько тебе заплатили, негодный ты человечишка?
 
Голос Царя гномов был раскатистым и сердитым. Тео мгновенно опомнился от невеселых мыслей, подошел к царской бочке и вспомнил – надо наклонить голову и просить пощады. Одновременно сгибаться и просить пощады было не совсем удобно, получалось так, что Тео просил пощады сам у себя, но попытаться стоило.
 
— Прощу пощады, великий Царь гномов. Я только хотел узнать, почему из горы идёт дым и что случилось со стёклами у нас в доме. Моя Бабуля осталась одна под кроватью, папа только нашелся - и его совсем украли инопланетяне, в городе серо-синие люди, а я прилетел к вам случа-а-а-айно, волшебной палочкой махну-у-у-у-ул…, — и мальчик зарыдал, вытирая нос грязным рукавом.  
 
У Царя гномов, ещё не оправившегося от утреннего взрыва, в голове всё смешалось. Бабуля под кроватью, папа с инопланетянами, цветные люди и волшебные палочки… Он с сомнением посмотрел в кубок с виски. Потом подёргал себя за бороду. Человек ростом со взрослого гнома но совершенный мальчишка, некрасиво ревел перед ним, вытирая нос и снова опуская смиренно голову.

— Ты заблудился, мальчик? Ты из городка за лесом и у вас тоже утром был взрыв?
 
Тео кивал, совершенно правильно по интонации Царя понимая, что допрос закончился и теперь он может поднимать голову и делать выражение лица я-больше-никогда-никогда. Царь гномов оказался самым обычным взрослым и увидел глубину раскаяния Тео за чумазостью. Там же он увидел и глубину его любопытства, поэтому решил рассказать всё, иначе мальчик точно вернется.
 
***
 
Гномы и люди соседствовали всегда, но друг другу никогда не мешали. Люди не трогали гору, а гномы не трогали озеро. Договоренности подписаны не были, но настоящее понимание всегда ведь лучше любых бумажек. Но недавно люди из копррорасии (гном произносил так же, как Тео и слышал) пришли к горам за серебром. Мэр городка получил немного денег и много обещаний, поэтому отдал гору в распоряжение пришельцев. Царь гномов пробовал ночью до него достучаться рукояткой гномьего меча, но перепуганный мэр нанял сразу две службы охраны и перестал выходить из дома. Гномы прорыли под землей ход в его подвал – и мэр закрылся в церкви, а туда гномы пробиться пока не смогли.
И вот сегодня утром приехали работники копррорасии, заложили взрывчатку и подорвали первый зал сокровищницы гномов. К счастью, никто из гномов не пострадал, а работников гномы с мечами погнали за озеро, но только работы по ремонту теперь до самой зимы, и гора уже не будет такой красивой, как раньше.
 
Тео слушал рассказ Царя гномов с большим сочувствием и вниманием, но он устал стоять, в зале было пыльно, ему страшно хотелось чихнуть и сильно хотелось домой. Он попробовал чихнуть, деликатно прикрывшись рукавом - и уколол себя палочкой в многострадальный нос. «А-апчхи-хо-домой» -  и Царь гномов снова протирал глаза, которые закрыл от ярко-зелёной вспышки. О том, что человеческий детёныш в горе ему не почудился, напоминали только очень измазанные полосатые носки.
 
***
 
Папа Тео влетел в калитку, переполненный эмоциями. Всклокоченные волосы, оторванный рукав, вид настоящего победителя – всё в нём напоминало того мальчишку, который когда-то уехал из тихого городка спасать большой мир.
 
Бабуля как раз подметала веником стёкла во дворе, сокрушенно покачивая головой и возмущаясь, что мэр тут без году неделю, а уже чуть весь город на воздух не поднял…
 
— Что там на площади, сынок? Договорились до чего-нибудь? Сейчас стёкла домету и суп тебе подогрею…
 
— А где Тео? Я столько ему хочу всего рассказать.
 
— Так он под кроватью в одеяле так и спит, таблица умножений для него всегда самая лучшая колыбельная, - улыбнулась опытная Бабуля. — Иди буди его, обедать в саду будем, чтоб без битых стёкол.
 
Папа зашёл в комнату и залез под кровать, ставни в суматохе так и не открыли, поэтому в комнате было тихо и темно. Его сокровище сопело, завернувшись в одеяло. Папа потрогал его за босую пятку, придерживая руку над головой сына, чтобы он не подпрыгнул с перепугу и не ударился.
 
— Тео, просыпайся! Бабуля зовёт на обед в саду. Будет вчерашний суп и свежие истории!
 
Мальчик повернулся, широко раскрыл глаза и обнял папу так, как не обнимал ещё ни разу. Папа довольно вздохнул, поездка превосходила все его прогнозы и с каждым днём становилось только интереснее. Потом посмотрел на родную мордашку и подумал, что в доме пора сделать генеральную уборку, уж очень чумазым выглядел сын.
 
Они оба переоделись и пошли в сад. За обедом папа рассказывал о взрыве в горах, произведенном кор-по-ра-цией и что документы подписал новый мэр, хотя не имел такого права без общего решения города. И что папа уже прочитал контракт, по которому корпорация теперь всё должна восстановить в городе за свой счёт, и что во время митинга на мэра что-то упало с неба и теперь он в больнице, а папе как юристу предлагают пока разобраться с бумагами в мэрии. А вооруженную охрану они прогнали, как только вертолёт с мэром взлетел с площади.
 
Бабуля и Тео слушали папу как завороженные. Бабуля восхищалась своим мудрым и решительным сыном, а Тео… Тео не мог понять, был ли он над площадью и у гномов или ему это всё приснилось. Потом папа предложил не уходить в дом, а посмотреть закат в саду, но Бабуля строго посмотрела на босые ноги Тео в шлёпанцах и сказала надеть тёплые носки, иначе никакого сада и заката.  
 
Тео пошел в дом, на ходу придумывая, что он расскажет про носки, которые оставил у гномов, где его комбинезон с волшебной палочкой и папиными очками, и как сейчас он получит заслуженное наказание за разгильдяйство. Но раздвоенная осиновая веточка была на подоконнике, чистый комбинезон висел в шкафу, очки были на тумбе возле зеркала, а чистые носки лежали на полу возле кровати, наверное, во сне Тео сам снял их. «Вот это сон», - восхитился Тео. Натянул носки и ойкнул, что-то его укололо в подошву. Плюхнувшись на пол, Тео сдёрнул носок и по полу покатилось необыкновенное кольцо с красным камнем. Во втором носке лежала записка на листе старинной бумаги: «Кольцо отдай папе. Приходи в гости, Тео. ЦГ».
 
Тео внимательно рассмотрел гномье кольцо. Их красивые серебряные горы узнавались легко, как и рисунок с мечей гномов, красный камень был похож на те, что он собирал с ними, а всё вместе точно подходило под сегодняшний день, переполненный самыми острыми ощущениями.  Мальчик побежал к папе и вручил ему кольцо с запиской, но только начал объяснять, что это и от кого, как они услышали во дворе возмущённые крики Бабули: «Да, это мой ботинок! Да, бросаю где хочу!...» 
 
Папа надел кольцо на палец и они побежали отбивать полицейского у Бабули.

Вторник у них точно получился нескучный...
 

 



 
СРЕДА
 
Утром, проснувшись без будильника и взрывов, папа Тео решил, что вчерашний день немного вывел всех из душевного равновесия и получается не отдых с сыном, а передача «Остаться в живых». К тому же, его мамуля вообще их теперь не видит, только в доме убирает, вещи стирает и валерьянку пьёт. Хороша поддержка приехала, ничего не скажешь! А им с ней ещё секретный план выполнять...
 

Именно поэтому папа из рюкзака вытащил свой видавший виды ежедневник и начал смотреть длинный список всего того, что он хотел сделать вместе с Тео, какие вопросы хотел обсудить с мамой и что надо сделать полезного в доме. Список он составлял много лет, чтобы не терять связь с домом. Выполнять не получилось, зато дописывал каждую свободную минуту.
 
«Та-а-к, сегодня мы можем с Тео сходить на рыбалку и поговорить о большом море… хотя какая рыбалка днём? Или вот чудесный план – собирать гербарий… альбом надо найти только… хотя пока цветы красиво засушим, неделя закончится. Мы можем сходить с ним на рынок, купить продукты и приготовить вкусный обед… хотя не уверен, понравится ли это мамуле, не подумает ли она, что мне еда не по вкусу?...»
 
Не известно, сколько бы папа смотрел в исписанные мелким почерком страницы, прикладывая реальную семью к своим давним мечтам. Но проснулся Тео, вчера так измученный полётами, погонями, криками и переживаниями, что уснул в гамаке на крыльце и папа отнес его на руках в комнату.
 
Тео уснул, даже не дождавшись возвращения папы, который побежал за Бабулей, которая побежала с веником за полицейским, который имел неосторожность предположить, что это Бабуля залезла на крышу церкви и сбросила тяжелый ботинок на голову мэра... Из-за того, что Тео уснул, папа так и не узнал, кто такой ЦГ и откуда взялось новое кольцо, прижившееся у него на мизинце. С утра всегда говорить о странных вещах сложнее, и Тео решил промолчать пока, может, подождать удобный случай, потом, когда-нибудь...
 
Папа же попросту позабыл, что кольцо появилось только вчера и думал о тех вещах, которые легко укладывались во взрослой голове. Например, возместит ли корпорация вчерашний ущерб добровольно или нужен коллективный иск? Стоит ли звонить адвокату прямо сейчас или попробовать сначала выманить избитого веником полицейского на дружеский диалог? О, и что делать с разбитыми стёклами в домике, если на завтра обещали ветер и ливень?

Тео постоял перед папой, помахал рукой перед его глазами, но папа смотрел в одну точку на стене, а может и сквозь. Рентгеновский взгляд мальчику не понравился, и стащив на кухне горячий пирожок с капустой, он ушел молча страдать на крыльцо, где и начиналась наша история.
 
Подумать определённо было о чём.
 
***
 
За два дня в домике весь привычный уклад перевернулся вверх ногами и начал ходить по потолку. Бабуля всё время хлопотала на кухне, в саду и они с ней почти не разговаривали. Тео с обидой ощутил, как легко и внезапно перестал быть бабулиным золотым мальчиком и стал просто каким-то Тео-иди-сюда. Папа тоже не спешил оказывать ему знаки внимания и по всему выходило, что как только взрослых становится больше одного, ты никому и не нужен. Тео слушал, как в доме смеются папа и Бабуля, как им там интересно вдвоём, но его они не звали даже на пирожки. Выходит, всё ещё намного хуже… Они о нём забыли.
 
В Тео проснулся ослик, который очень милый на картинках, но страшный, когда он в голове мальчика. И битва добра с ослом была недолгой. Снова, как и вчера, Тео подошел к калитке, оглянулся, не видит ли Бабуля его отбивания от рук, вздохнул и медленно пошел убегать из дома. Куда он идёт, понял по дороге – конечно же, ко гномам. Его ведь пригласил сам Царь! Что он станет делать у гномов и как вернется домой, Тео не думал, ему просто хотелось, чтобы его все кинулись искать, плакали и поняли – с ним так нельзя.
 
Правда, очень быстро Тео пожалел, что не додумался взять волшебную палочку или хоть кроссовки обуть – в голову пекло солнце, в шлёпанцы забивались камешки, а Тео не прошел даже две улицы. Но и возвращаться он не хотел. Ослик шептал, что пусть помучаются там без него, и Тео частично был согласен с осликом.
 
Городок выглядел оживлённым – везде суетились люди, латая выбитые взрывной волной окна. Кто-то стеклил сразу, кто-то натягивал парниковую плёнку, и даже окна, забитые досками, увидел Тео, пока уныло шел к гномам. От одного дома его окликнули по имени и предложили выпить лимонада, но Тео решил, что это хитрая уловка и сейчас его поймают, чтобы сдать назад домой. Он сделал вид, что не услышал, и побежал по улице, поднимая пыль.
 
***
 
Пока Тео уходил из дома ко гномам, папа решал проблемы. Он уже составил список из самых срочных дел и был готов из этого списка выбирать самые-самые срочные, которые надо сделать ему сегодня. Но на блюде закончились пирожки и пришлось встать из-за стола.
 
Папа потянулся и вышел во двор обозревать вчерашние разрушения. Из десяти окон целыми остались только два, черепица лежала неровно, а чердачное окно перекосилось. «Ого… Я тут и за месяц не справлюсь», - папа почесал затылок классическим жестом человека озадаченного. Хорошо, что Бабуля не теряла времени: парниковая пленка, ножницы, деревянные планочки, кнопки и молоточек уже ожидали папу на пороге, как лёгкий намёк на судьбу разбитых окон. Но когда папа попробовал победить первое окно, то занозил один палец, отбил второй и поцарапал штукатурку. Он решил пойти на площадь и поискать нормального стекольщика, пока домик ещё цел, и решил позвать с собой Тео, которого было с утра не видно и не слышно.
 
На голос папы выглянула только Бабуля, и вот тут они и выяснили, что Бабуля была уверена, что Тео возле папы, а папа решил, что Тео прекрасно проводит время с Бабулей, поедая пирожки и запивая их чаем. Когда выяснилось, что Тео нет нигде в доме, нет на чердаке, нет в саду, нет в подвале и, о ужас, вообще нигде нет, они запаниковали. Бабуля ворчала о папиной безответственности, а папа парировал тем, что его надо предупреждать как человека, необученного обращению со сложными детьми. Да, не прошло и три дня, как в домике разгорелся нешуточный конфликт среди двух потерявшихся взрослых из-за одного пропавшего ребенка.
 
Во дворе летали фразы, которыми можно разбить стёкла, если бы они оставались целыми: «в доме грязищу развела» врезалось в «у тебя обе руки левые»,  «ты не хотела меня видеть» сталкивалось с «ты не приезжал к ребенку», осыпаясь на дорожку обломками «ты эгоист» и «а кто меня таким сделал». Они ругались с мучительным и мрачным упоением, как люди, которые молчали годами, а теперь шары молчания лопнули и заклеить их уже нельзя…
 
Когда папа и Бабуля устали выяснять, кто из них больше не прав по жизни и кто виноват в случившемся, когда осипло горло и выдохся фонтан возмущений, на земле лежали осколки хорошего настроения, а в воздухе остался только знак вопроса — где Тео? Вину чувствовали оба, но за годы параллельности существования в разных мирах совсем разучились говорить друг с другом сердцем, а не словами.
 
 
***
 
Помощь пришла, откуда не ждали.

Бабулин сосед справа, решительный мужчина философского возраста, давно стоял, оперевшись о забор. Он внимательно прослушал всё сказанное, хотя, на его вкус, выражения были слабоваты, и с интересом просмотрел весь спектакль. Обычно на его долю из соседских страстей перепадали только редкие воланчики от бадминтона, за которыми приходил бесконечно вежливый Тео с чем-то вкусным от Бабули. По его мнению, с приездом папы в городке жить стало хоть и опаснее, зато намного веселее. Но мнение своё он держал при себе, чтобы не выслушать их версии, кто он по жизни.
 
— Дорогие соседи, если вы уже закончили выяснять, почему у вас вдруг средь бела дня пропал ребенок, который обычно тени своей боится и с крыльца не сходит, могу сказать следующее: Тео просто так не ушел бы. Я давно за ним наблюдаю. Он точно знал, куда идёт. Вы вспоминайте, кто его мог позвать и не спорьте со мной.
 
Затихшие папа с Бабулей не стали спорить с соседом, а призадумались. Тео никто никуда не приглашал, потому что он не дружил с другими детьми, и со взрослыми тоже не дружил. И чем его можно приманить было, если у Тео каждый день новые развлечения и в доме всё есть, от игрушек до конфет?
 
— Вспоминайте скорее, а то день закончится, — поторопил сосед.
 
Бабуля перебирала все варианты, но вчерашний день был скомкан из-за суеты и волнений - Тео она почти не видела. Папа вспомнил, что вчера с сыном общался только за обедом, и то больше говорил сам, а потом относил его спящего в кровать… Кажется, что-то вчера странное Тео ему говорил про горы и гномов, когда отдавал кольцо, но папа не дослушал сказку и убежал. Стоп, кольцо!
 
Папа вытащил левую руку из кармана, на мизинце действительно были серебряные горы с пульсирующей каплей красного света. Как же их можно было не заметить с утра и где Тео взял это кольцо? А чуть глубже в кармане нашлась потрёпанная записка, выглядевшая так, словно её пять раз в машинке с джинсами постирали, но слова ещё читались: «Кольцо отдай папе. Приходи в гости, Тео. ЦГ».
 
Все трое ахнули, вот же оно, приглашение! Но кто такой ЦГ?
 
Сосед, прищурившись, посмотрел на ошеломлённых папу и Бабулю. Всё было понятно, проморгали они парня, ох уж эта бестолковая интеллигенция с их драмами...  Ладно, будем искать. Что-то в перебранке его смутило, была какая-то фраза, резанувшая ухо отставного сыщика.
 
—  И где это у вас грязища была? А то нашли мы сегодня подкопы в доме у мэра, вот у кого грязища в подвале… Как сто гномов в сапогах маршировали!
 
Папа вспомнил, чего он про грязищу ругался и перед глазами всплыло личико Тео с грязными потёками. Он-то решил, что сын под кроватью измазался. Бабуля сразу вспомнила, что вчера еле отстирала зимний комбинезон Тео, тоже весь в копоти. Со слова «копоть» мысли доплыли и до вчерашнего взрыва в горах.
 
— У вас в подвале подкопы не обнаружены, — отрапортовал вернувшийся сосед. — Пойдемте в дом мэра и посмотрим, куда ведет подземный ход. Ох, чуяло моё сердце, что с этим мэром мы наплачемся…
 
***
 
А в это время Тео уже дотопал до горы и стоял перед ней в совершенной растерянности. И куда тут заходить в гости? Там, где вчера зияла дымящаяся дыра, сегодня был абсолютно гладкий склон. Как будто и не было взрыва, словно и не было Царя гномов… И видел ли он вчера зеленую живую цепь?
 
Ходя кругами, Тео окончательно расстроился — домой он не хотел, а в гору попасть было невозможно.
 
Он уселся на камень и вдруг заметил спрятанный им вчера ботинок, стоптанный, старый, но ещё крепкий. Он подёргал его за шнурки, надеясь понять, будет ли ему польза от такой находки. Вчера его правый напарник таких дел наворотил, может и левый на что-то сгодится?
 
Ботинок молчал. За горой садилось солнце. В животе бурчало от голода, в сердце клокотала обида… Тео, самый одинокий мальчик во вселенной, сидел на холодном камне и вообще ничего не хотел. Ботинок наверняка мог стать волшебным, но для этого нужно желание… А если желания нет? Просто старый ботинок Бабули.
 
Тео вспоминал вчерашний день и кольцо, вспоминал сегодняшнее утро и страдал. Никому до него нет дела, с ним никто не разговаривает... Чем больше он себя жалел, тем тоскливее становилось. И страдание перешло в злость. Он раскрутил бесполезный ботинок за шнурки и запулил в озеро, чтобы плюхнуло на много метров вверх. Точнее, хотел запулить в озеро, но не рассчитал центробежную силу и ботинок со всей силы врезался в склон горы.
 
И как только он прикоснулся к склону, гора вздрогнула, качнулась, пошла морщинами и внезапно посредине склона образовалась дыра. Ботинок исчез, Тео схватился за голову. Он сломал гору! Тут уже было не до обид, надо убегать. Но из дыры уже выскакивали гномы с мечами и щитами. Тео не сопротивлялся, просто повис смирной рыбкой между ними, и приготовился получать от Царя гномов по полной, за всё.
 
***
 
В огромном зале, куда его внесли насупленные гномы, было просто сказочно красиво: горели светильники, по стенам мерцали камни, разве что бочка под царём была такая же, как и вчера. Самое странное из увиденного было не мгновенное восстановление горы и зала, Тео поразился тому, что Царь гномов смеялся.
 
— Ох, Тео… Я знал, что в городке растёт особенный мальчик, но чтобы настолько особенный! Ты уж, будь добр, держи себя в руках и не злись, а то мы уйдем под землю и из горных гномов в кротов превратимся. Вот, швырнул ты ботинок, а нам теперь заново зеркальное стекло делать, чтобы дыру залатать. Ла-адно, прощаю. Папе подарок понравился, понял он его?
 
Тео понял, что гнева нет и решил хоть здесь покапризничать, если дома его не слышат.
 
— Здравствуй, Царь гномов! А чего это я Уж? Уж – змея такая, а я не змея вовсе. А папе всё равно на ваши подарки и на меня тоже всё равно.
 
Царь гномов нахмурился. Он был опытным волшебником, но что творится в головах людей, понимал далеко не всегда. А ещё он был таким старым и мудрым, что допускал возможность в людях ошибаться.
Он подозвал нарядного гнома в полосатом колпаке и велел принести для Тео вкусную еду, тёплый плед и горячий лимонад.  Тео уселся на диване, тоже поджав ноги, ведь пол в зале был совсем ледяной, и стал молча ждать, когда его начнут радовать и замечать. Гном быстро вернулся, словно кухня была за соседней дверью. И плед был очень теплый, а угощения не хуже бабулиных. Когда он наелся и отогрелся, Царь гномов слез с бочки и уселся рядом на диване.
 
— А теперь рассказывай, Тео. Что ты сказал папе о кольце? Ты рассказал ему о правом ботинке и мэре? Папа понял, кто передал кольцо? — Сейчас он был совсем не похож на грозного царя, а больше всего напоминал бабулиного соседа с хитрым прищуром, когда тот его о чём-то расспрашивал.
 
И вот тут Тео понял, что он вообще ничего не рассказал папе из-за неподходящего времени, из-за плохого настроения и потому что им с Бабулей было весело, а Тео не позвали. И теперь он сбежал и там наверняка плачет Бабуля, папа бегает по улицам, уже с фонариком. А Тео сидит тёплый и сытый на диване у Царя, которому он разбил огромное стекло…
 
— Ничего я ему не рассказал. И из дома сбежал. Палочку волшебную не взял, кроссовки не обул. Плохо всё… Пока вернусь, будет полночь.  А они пла-а-а-чут без меня… — Тео почувствовал, как подступают слёзы.
 
— Так, только не реви, пожалуйста. Сейчас я отдам тебе подарок и мы отправимся домой. Папе и Бабуле обязательно всё расскажи. И хоть ты и волшебник, не уходи из дома просто так, даже ко мне. Понял, малыш?
 
И он протянул Тео настоящую волшебную палочку из серебра, изящную, тонкую, с ярким камнем на вершине. Палочка могла менять цвет и свет, идеально ложилась в ладонь и с ней можно было исполнять всё! Царь шепнул ему имя волшебной палочки на ухо, показал, как у неё открываются крылья, чтобы летать, и как вызвать мудрых змей, помогающих находить нужные слова для своих желаний. А ещё посоветовал крепко завязать шнурок и носить палочку на шее, чтобы не потерять, как тот ботинок.
 
Тео взволнованно рассматривал подарок, осторожно крутил в руках и потом робко спросил:
 
— А не свои желания выполнять можно?
 
— Хм… Это очень сложно. Но давай попробуем. Ты точно уверен, что человек действительно загадал это желание?  
 
— Да, когда я шел к вам, то видел людей, забивающих окна досками, у них нет стёкол. Я уверен, что стекло лучше доски. Можно, я им стёкла сделаю?
 
— Отличное желание, Тео! Загадывай!
 
 
***
 
Пока Тео чинил день и городок, по подземному ходу полз решительный папа с ножом в зубах. Ни сосед, ни Бабуля в подземный ход не поместились, а папа не стал ждать подмогу.
 
И в секунду, когда все окна городка затягивались радужными стёклами, а Бабуля рыдала в мэрском подвале на плече соседа, давно мечтавшего это плечо подставить, на огромной кухне гномов раздался дикий грохот: это папа Тео, весь перемазанный в грязи, с криком «Отдайте ребёнка!» выбил дверцу подземного хода…
 
«Среда, хоть уже и не вторник, но ещё точно не четверг», — подумал Царь гномов и пошел встречать дорогого гостя.
 
А Тео смотрел, как в воздухе кружится его магический Кадуцей — и снова ничего вокруг не слышал.
 

ЧЕТВЕРГ
 
В чудесное летнее утро Тео сидел за столом и рисовал. Он спешил перенести на лист бумаги свои воспоминания, пока не припорошило их чем-то ещё. Побег в среду, взрывные приключения во вторник, ночное путешествие на лодке в понедельник, да и само начало, приезд папы в воскресенье, нужно было сложить в одну большую картину на память...
 

 
 

Тео рисовал улицы городка, озеро и гору, ставил отметки и стрелочки, подписывал, кто где живёт и увлёкся так, что не слышал папу и Бабулю, по очереди зовущих его. Только когда дверь открылась, Тео оторвался от огромного листа.
 
— Ничего себе, это же целая карта! — восхитился папа. — Мы потом сделаем раму и повесим на стену, чтобы ты не забыл эту неделю. А откуда ты так хорошо знаешь, как городок выглядит сверху, в интернете смотрел?
 
— Папа, у нас нет интернета и компьютера тоже нет, это же баловство. Я видел такое у нашего соседа, но Бабуля считает, что мне рано и без взрослых там делать нечего.
 
Папа задумался, как за столько дней он не увидел, что нет интернета и когда он в последний раз проверял сообщения в смартфоне. Наверное, надо зайти к соседу, попользоваться интернетом и спасибо за вчерашнюю помощь сказать. Когда он выскочил с криками из-под пола на кухне местного ресторанчика, куда мэр, как поговаривают, любил наведываться за чем-то особенным, то если бы не сосед… По голове ему могли дать не только поварёшкой.
А потом, когда они прибежали домой взять фотографию, чтобы отнести в полицию, то обнаружили - Тео вернулся сам и ждал папу и Бабулю на кухне, грустно глядя в окно, потому что не знал, где их искать. Да, это было безумие… Пока они целовали-обнимали Тео и расспрашивали его, где тот бродил целый день, сосед постоял в дверном проёме. Потом понял, что всем не до него, и ушел. Папа, правда, успел увидеть краем глаза, что сосед подмигнул Тео, а тот показал ему странный знак рукой, но могло и причудиться.
 
— А городок сверху я видел ещё во вторник, - продолжал рассказывать Тео.
 
Папа вздрогнул. «Ох, я снова не услышал его сказки, вдруг это важно для психологического портрета для школы…»  Но снова не додумалось и не договорилось, пришла Бабуля звать их вот прямо сейчас на открытие городской ярмарки.
 
***
 
Летняя городская ярмарка нравилась Тео даже сильнее зимней, хотя там не дарили детям подарки. Летом всегда приезжали чудесные гости. В прошлом году выступали циркачи по фамилии Шапито, перед этим были музыканты с тарелками и кукольный театр. Приглашенные гости ярмарки почти никогда не повторялись и от этого Тео было грустно. Он с удовольствием смотрел бы все выступления каждый год. И даже каждый день.
Если смотреть акробата в телевизоре, понятно – он не упадет за экран и закончит выступление точно и красиво. А за акробатов Шапито Тео так волновался, что даже глаза закрывал.  Или вот музыка… Музыканты на бабулином виниле всегда играют хорошо и не фальшивят, но одно и то же, сколько не крути. А здесь, на площади, разгоряченные солнцем и пивом музыканты могут сыграть то, что просят, и все начнут подпевать, и тогда у Тео внутри тоже заиграет музыка. И как чудесно, что папа приехал как раз на ярмарку, он точно влюбится в городок, а может, и останется насовсем.
 
Поэтому Тео с криками «Ура, ярмарка!» молниеносно собрался, причесался и стоял пай-мальчиком возле калитки, не выходя на улицу. Под рубашкой у Тео на шнурке висел вчерашний подарок Царя гномов, и сложно было понять, щекотно ему от кадуцея или от предчувствия приключений.
 
Наконец-то появились нарядные папа и Бабуля. По улице, чинно здороваясь, в направлении площади шли горожане, тоже нарядные и довольные. Первый ярмарочный день уже много лет объявлялся выходным, чтобы жители городка собирались вместе. Тео потерял терпение и тянул их, как маленький буксир. Вдруг там уже что-то происходит, а они не видят!
 
На подходах к площади ручейки замедлялись и сливались в реку. Людей было намного больше чем обычно, а впереди что-то деялось. Все, кто заворачивал на площадь, дружно ахали. Тео подпрыгивал, но за спинами совсем ничего не мог разглядеть… Даже если ты волшебник со стажем, вытерпеть предвкушение чуда так сложно!
 
Папа, которому скачущий Тео оттоптал все ноги, устал уворачиваться и поднял Тео на плечи. Поэтому получилось, что Тео раньше Бабули и раньше папы смог разглядеть декорации на площади и от восторга запрыгал на плечах, держась за голову и стуча по папиным рёбрам пятками.
- Быстрее, быстре-е-е! Там Колесо!
Новый способ управления ездовым папой сработал безукоризненно, пришпоренный папа, крича «Пропустите человека с буйным ребенком!» ввинтился в толпу, и очень быстро они оказались возле ярких кабинок касс, где их тоже пропустили без очереди. Потому что Тео, продолжая одной рукой держаться, второй сжимал свою волшебную палочку по имени Кадуцей и шептал:
- Быстрее!
 
Над двумя кабинками на фиолетовой арке всеми цветами радуги мигала надпись «Луна-парк», и Тео почувствовал, что снова начинаются приключения. Но непредсказуемые предыдущие дни добавили к его волшебной скорости попадания в приключения и немного волшебных тормозов, поэтому чтобы снова не потерять папу, Тео решил не выпускать его руку ни при каких обстоятельствах. А папа тоже сделал выводы и подготовился серьёзно: сразу купил им самые дорогие золотые билеты, с которыми можно целый день проходить на любые карусели, и, не снимая Тео с шеи, отправился к рядам со всякими вкусностями, чтобы накормить завтраком. И себя, как лошадь, покормить тоже.
 
***
 
Детей на площади было очень много, и вначале Тео решил, что в городке высадился десант переодетых гномов. Но присмотревшись, понял – это настоящие дети, и примерно его возраста. Кто-то был с родителями, кто-то гулял один, а были и дети в одинаковой одежде, которых водили почему-то парами и они крепко держались за руки.
 
Жуя вкусный бутерброд с запрещенной в обычной жизни колбасой и запивая его, о бабулин ужас, настоящим кофе с молоком, Тео внимательно рассматривал парных детей и удивлялся: скучно, наверное, держаться за руки и медленно проходить мимо фокусника с шариками, мимо кукольного театра и мимо фургончиков с мороженым и пиццей. Слева и справа от детей вышагивали неприветливые женщины с картонно-бумажными лицами и следили, чтобы ручеек не отклонялся от заданной траектории. Тео решил, что наверняка это такая игра и сейчас снова будут какие-то спортивные соревнования. Но додумать не успел - бутерброды они с папой уже дожевали, кофе допили, Бабулю провели на выставку цветов и цветочных горшков, где и оставили под присмотром соседа, и больше ничего не отделяло Тео от долгожданного волшебного колеса.
 
Тео протянул контролёру золотые билеты и тот лязгающим компостером пробил циферку 1. Папа не спешил к колесу, он топтался у входа и взрослым голосом допрашивал контролёра, давно ли проверяли все аттракционы и насколько они безопасны для детей. Тот заверил папу, что совершенно безопасны и что проверяли все, даже полицейский с собакой, а документы можно посмотреть в мэрии. Папа потребовал принести бумаги из мэрии и прочитал всю папку очень внимательно. Кое-что даже снимал на смартфон, чтобы потом проверить, как он объяснил. Заняло это почти час и больше узнавать было нечего, но папа всё равно медлил и придерживал гарцующего Тео у входа.
 
— Ладно, Тео, если ты готов, то пойдём. Начни вон с той карусели, пожалуй, чтобы проверить твой весьстеблярный аппарат.
 
Тео не знал, где у него этот аппарат со стеблями и подумал, не заметил ли случайно папа волшебную палочку под рубашкой. Но был согласен и на детскую карусель с птицами, лишь бы двигаться, а не стоять.
 
— Карусель – это отлично! Побежали! Только, чур, катаемся везде вместе! — И Тео потянул папу за собой. Как только красивая поющая карусель остановилась и с неё сошли родители с маленькими детками, папа и Тео со своими золотыми билетами первыми залезли на дощатый круг, чтобы выбрать себе лучшие места. Над кругом был яркий фиолетовый потолок со звёздами, к которому крепились на цепях кабинки в виде изящных птичьих клеток, с лавочками в виде птичьих насестов внутри. Хотя все кабинки на карусели выглядели почти одинаково, им нужна была такая клетка, в которую можно втиснуть длинные ноги папы. И такая клетка нашлась – в форме кареты, золотистая, с прутьями, увитыми диким виноградом, а на крыше были серые птички, похожие на соловьёв. Тео даже показалось, что они живые, такая тонкая работа — вот хлопни в ладоши, и они взлетят.  Папа влез первым в клетку, устроился поудобнее на узкой лавочке, а Тео поместился рядом.
 
Но смотритель карусели, важный человек в фуражке, подошел к ним и сказал, что клетка рассчитана только на одного человека и пусть мальчик перейдёт в клетку поменьше. Тео собрался было вылезать из клетки, но папа почему-то придержал его за руку и сказал смотрителю, что на золотом билете мелким шрифтом отменены их правила и папа сам решит, тесно им или нет. Тео уселся назад, папа его обнял, и смотрителю ничего не оставалось, как молча закрыть клетку. Остальные ожидающие своей очереди быстро заняли все свободные кабинки, смотритель свистнул в свисток с птичьей трелью и нажал на рычаг.
 
Очень медленно, словно нехотя, карусель начала вращаться. Поскрипывали цепи, переговаривались люди в соседних кабинках, дети восторженно попискивали, а Тео, прижатый к прутьям, откровенно скучал. Что могло быть интересного в карусели, вращающейся на черепашьей скорости? Чуть дальше он видел необыкновенные горки с вагонами-молниями, высокие качели, где люди просто выли от восторга и, конечно же, огромное вертикальное колесо, крутившееся и покачивающееся над всей ярмаркой. А они с папой сидели запертые в клетке, на карусели, которую может обогнать Бабуля. Каждый оборот карусели казался Тео вечностью, так и ярмарка закроется, пока они доедут.
 
— Папа, а давай потом пойдём на горки? Или лучше сразу на колесо? И на батуте попрыгаем тоже, только мороженого поедим! — Мальчик не терял надежды оживить день и щебетал, как щегол. Но повернувшись к папе Тео сразу понял – дело плохо. Папа сидел с каменным лицом, вцепившись свободной рукой в прутья, нос заострился, как клюв и, похоже, он даже не дышал.
 
Тео посмотрел на остальные кабинки. В каждой клетке на жердочке сидели люди с вытянутыми шеями и острыми носами, все они смотрели в одну точку и цеплялись скрюченными пальцами за прутья. Тео попробовал открыть дверцу клетки, но щеколда не поддавалась. Карусель начала вращаться быстрее и папино сердце возле уха Тео тоже билось чаще. «Ну ничего себе аттракцион…» — только и успел подумать Тео со смешанным чувством ужаса и восхищения.
 
***
 
Из динамиков под крышей карусели полились чарующие звуки птичьего пения. Никогда Тео не слышал такого слаженного птичьего хора. Он чувствовал одновременно потрясающую радость и огромную грусть, Бабуля бы точно сказала, что это ангелы поют. Потом к трелям, раздающимся из-под купола, добавились отдельные партии птиц, сидящих сверху на клетках, и стало ещё пронзительнее. Тео закрыл глаза и слушал, мечтая о том, чтобы карусель никогда не останавливалась. Хорошо бы стать птицей, чтобы научиться так петь!
 
К пению птиц добавился удивительный голос с историей о добре и зле, о лютой ненависти и святой любви. История была грустной и весёлой, и Тео таял от убаюкивающего голоса, от пения, от плавного движения карусели и от тихой мелкой дрожи под правой щекой. Он знал, как будто знал это всегда. Знал, что больше никогда не вернется в городок, что станет птицей и на каруселях будет петь людям о прекрасном небе и настоящем счастье.
 
Что-то резко укололо Тео в грудь. Потом ещё раз, уколы становились всё резче и Тео открыл глаза, с недоумением оглядываясь по сторонам. Верный Кадуцей бил крыльями, пытаясь обратить на себя внимание. Папа стал совсем белым, и, если бы клетка была чуть побольше, сполз бы на пол. Сердце его не билось, как положено, а тихо шелестело. Тео сдёрнул с шеи шнурок с волшебной палочкой и прижал её к папиной груди, зная, что успел и всё будет хорошо.
 
Карусель вращалась с невероятной скоростью, люди болтались в клетках, как бельё в центрифуге, и Тео показалось, что карусель сейчас взлетит и они все унесутся в небо вместе с птицами. Но больше его это не радовало, потому что папе птицы были явно не на пользу.
 
Папа розовел на глазах, и когда он открыл глаза, Тео поднял палочку, как можно выше, и самым своим страшным голосом велел карусели остановиться. Вначале ему показалось, что карусель не слушается – ветер так же свистел сквозь прутья, а вокруг карусели было белое марево скорости. Но тут глаз Тео поймал яркую фиалковую вспышку, и на каждом обороте она становилась крупнее.
 
Тео отлично запомнил бабулино яркое фиалковое платье, потому что его нельзя было забыть. Возле карусели была Бабуля, значит – волшебную палочку можно спрятать под рубашку, сейчас всё станет, как положено. И Тео не ошибся.
 
Когда карусель остановилась, Бабуля резвой лошадкой вскочила на круг и подбежала к их клетке. За ней мрачно маячил сосед, державший в одной руке контролёра, а в другой – смотрителя.
 
 — Мальчики мои, я ж чуть с ума не сошла, когда карусель сломалась… — Бабуля и плакала, и смеялась одновременно, обнимая Тео и папу то вместе, то по очереди. — Сыночек, как же ты меня напугал, разве можно с твоим вестибулярным аппаратом на карусель? А если бы ты в обморок упал и напугал Тео? А если бы с карусели свалился?
 
И тут Тео понял, что папа не сказал ему о своих проблемах, потому что взрослые детей боятся огорчить. И это было такое открытие, которое тоже надо было срочно запомнить и зарисовать — папу и Бабулю надо беречь.
 
— Бабуля, это я уговорил папу кататься со мной, мне самому было страшно! И если бы не папа, мы бы все на небе были уже! — успокаивал Тео Бабулю.
 
Возле карусели допрашивали работников Луна-парка сосед и молодой полицейский, на всякий случай старавшийся держаться подальше от Бабули, и те признались, что папа их так допёк, что они включили карусель на максимальную скорость, чтобы пошутить, но потом заело рычаг и никак не получалось карусель остановить. А когда Бабуля треснула смотрителя своей дамской сумкой по голове, и он упал, то рычаг внезапно сам вернулся в нормальное положение. Толпа требовала снова включить безумную карусель, а контролёр требовал слезть с карусели, потому что их закрывают.
 
Полицейский спросил в пространство между Бабулей и смотрителем:
- Будете писать жалобу?
И спрятался за соседом. Папа сказал, что жалобы никто писать не будет, но сейчас он прочитает на все аттракционы инструкции по безопасности и примет экзамен у всех работников луна-парка. Поэтому на сегодня аттракционы все закрыты, электричество отключаем и пусть зрители идут есть бутерброды и смотреть цветы.
 
Толпа расходилась от карусели. Папино строгое пояснение «Это опасно для детей! Завтра после проверки откроемся и все ещё накатаетесь» отсекло все зарождающие возмущения. Появились очереди возле фургончиков с едой, заиграл городской оркестр и начались танцы. Праздник, немного сбоивший в начале, снова закружился.
 
Тео с Бабулей уходили от карусели последними. Возле арки луна-парка Тео сказал, что потерял какой-то важный камешек из кармана возле карусели и сейчас её догонит. Бабуля хотела вернуться с ним, но Тео сказал, что весь год мечтал съесть мороженое из манго, и если не встать сейчас в очередь, то он ещё год будет мечтать. И с самым умильным выражением лица добавил:
- Пожа-а-алуйста, Бабуля, ну так хочу…
 
Бабуля побежала любой ценой добывать мороженое для своего сокровища, а Тео, вернувшись к карусели, задумчиво обошел вокруг. Серые птицы, сидевшие парами на клетках-кабинках, казались ему такими живыми… На его бывшей клетке одна птица шевельнула крылом. Тео вспомнил, что папа отключил от сети весь луна-парк, значит – действительно живые. Но почему же они не улетают? Он забрался внутрь клетки, встал на шаткую скамеечку, чтобы дотянуться до верха и увидел: у каждой птицы от прута к лапке тянулась цепочка.
 
Тео попробовал отсоединить цепочку от клетки или от лапки, но ничего не вышло. Тогда он решил бежать за папой и Бабулей, чтобы они помогли, но вновь почувствовал на груди шевеление волшебной палочки.
- Вот чего ты за меня всё решаешь? Сам бы догадался, — фыркнул Тео.
 
Он слез с карусели, отошел на безопасное расстояние и направил палочку в центр карусели. Желание у него было сложное и запутанное, ему хотелось освободить птиц и послушать их пение, хотелось ещё раз покататься на карусели и даже унести её с собой… Когда развеялся фиолетовый туман, Тео вместо карусели, на почти несмятой траве, обнаружил необычное кольцо, напоминавшее её. В небе летали птицы и, совершив красивый вираж над его головой, весело щебеча улетели в сторону леса.
 
Тео поднял красивое кольцо из травы и спрятал его в карман. Да, снова всё вышло так, как он хотел. Ну почти так – дивное пение он не услышал. Но тут он вспомнил о выданном задании для Бабули и почувствовал, что действительно очень хочет мороженое. Да и с места, где была карусель, лучше уходить поскорее, а то как начнутся приключения, и рассказывай потом, куда карусель дел.
 
Он прибежал на площадь вовремя – Бабуля с видом победительницы отходила от киоска с вожделенным рожком в руках.
- Последнее добыла, — гордо объявила Бабуля. Он осторожно взял мороженое, даже забыв сказать спасибо, вдохнул аромат дальних стран и закрыл глаза от удовольствия. Но как только Тео дотронулся кончиком языка до солнечного шарика, его ушей коснулись нежные голоса, певшие песню о несчастных и счастливых, рука дрогнула и мороженое из рожка выпало на землю. Пели дети в одинаковой одежде, стоя на ступенях храма. Пели так, что затихла вся площадь, замолчали птицы и остановились облака. И Тео не жалел о потерянном вкусе манго и о несостоявшемся луна-парке. Он просто был сегодня счастлив.
 
 
Вспомнив о карусели, Тео достал кольцо из кармана и решил показать его Бабуле…
 

ПЯТНИЦА
 
Когда Тео в пятницу проснулся, то сразу посмотрел на календарь над своим столом. Из семи дней, обведённых им разноцветными карандашами, незакрашенными оставалось только три. А вчера утром было ещё четыре… Три дня и папины каникулы закончатся, и что будет потом? Спросить у папы или Бабули Тео боялся, ведь пока не знаешь, праздник продолжается...
 

Вспоминая вчерашний замечательный четверг, Тео подумал, что если день тянулся, как целый год, то и он наверняка вырос на много сантиметров и джинсы станут короткими, как было прошлой осенью. Тогда Бабуля, не прикладывавшая его к дверному косяку всё лето, охала, ахала и удивлялась, рисуя новую отметку и отпарывая низ подшитых штанов. Эх, хорошо бы… Чем выше Тео, тем больше шансов у него попасть на аттракционы для взрослых, где были специальные ростомеры на входе.  К огромному сожалению, ни дверной косяк, ни штаны обрадовать его не смогли, Тео проснулся в длину совершенно таким же, как вчера. Он уже было начал печалиться, но тут в кармане обнаружил кольцо-карусель, которое так и не показал папе и Бабуле.
 
Вчера на площади он уже бежал к Бабуле, чтобы отдать ей кольцо, но за пару метров до цели его остановил бабулин сосед. Он покачал головой, взял кольцо с ладони мальчика и внимательно покрутил перед глазами.
 
— Как настоящая карусель! Эх, мне бы такое лет тридцать назад в руках подержать, — и вернул кольцо довольному Тео. — Ты кольцо спрячь пока, оно тебе ещё понадобится. Но Бабуле надо рассказать потом всю правду. И папе тоже.
 
— Да кто мне поверит? — вздохнул мальчик. — Вот скажу я, что из огромной карусели сделал такое кольцо, взмахнув волшебной палочкой, и что? Папа смеяться будет, а Бабуля - переживать и проверять температуру.
 
— Тео, не держи секреты от своих. Даже если не поверят, даже если подумают, что ты фантазируешь и сочиняешь, ты всё равно расскажи. Только немного позже, когда спешить не будете. Выбери подходящее время, чтобы слушать были готовы, покажи свои вещицы и расскажи всю историю.
 
И сосед пошел приглашать Бабулю на танец, а Тео остался стоять в раздумьях. Сосед показался ему странным и не похожим на себя, ещё совсем недавно он почти не говорил с Тео и на Бабулю внимания не обращал. Но совет был весьма дельный и кольцо Тео спрятал в карман поглубже.  
 
***
 
Усевшись за стол, Тео подумал, подходящее ли сейчас время для разговора и найдется ли у Бабули подходящий палец, потому что ободок кольца казался очень маленьким. Но выяснилось, что совсем не подходящее: папа с самого раннего утра занят важными делами в мэрии и луна-парке, а Бабуля стирает вещи и готовит обед. Тогда Тео решил подождать папу и рассказать о своих приключениях сразу им двоим.
 
Тихое утро пятницы было так похоже на все его предыдущие до папиного приезда, что он сомневался, а не приснились ли ему вообще все эти приключения, гномы, полёты и волшебные способности. Дорисовав на карте недели луна-парк, Тео снова загрустил. Читать не хотелось, телевизор смотреть тоже скучно...
 
Теперь в Тео проснулась невообразимая ранее жажда собственных ощущений, когда мало понимать, что где-то поют птицы, их необходимо слышать своими ушами, когда надо всё трогать руками и пробовать на зуб. Читая книги, Тео вытянулся тонким и трогательным стебельком вверх, он научился видеть то, чего не видят другие дети, создавать свои истории и делать маленькие чудеса. Но теперь он отчаянно нуждался в полноте жизни, ему хотелось бегать и падать, плыть на корабле и карабкаться по канату, скакать на лошади и разбивать кокосы, в общем, сделать всё то, о чем уже прочитал и может прочитать дальше. Из бесплотного, туманно-золотого фантазёра он превращался в обычного мальчика.
 
В росте не прибавив ни одного сантиметрика, Тео внезапно вырос из гамака на крыльце. Ему хотелось действовать, шуметь и бежать с остальными детьми в луна-парк. Он бежал бы с ними так, чтобы прилипли ко лбу волосы, чтобы первый глоток лимонада испарился с языка, а взрослые успевали бы только голову повернуть, когда мимо проносилась многоногая чумазая конница. А они бежали бы дальше, смеясь не над шутками, а просто так, от полноты жизни, от избытка энергии и от подсознательного понимания краткости времени, когда ещё всё можно.
 
Не понимая причин своей внезапной внутренней бурлящей пузырьковости и томления по приключениям, Тео неприкаянно бродил по домику. Бабуля делала вид, что занимается важными делами и ждала, пока мальчик заговорит первый, но Тео ходил кругами, висел на перилах, прыгал со ступенек и пинал о стену мяч, что вообще-то было строго-настрого запрещено.
 
— Тео, ты не проголодался? Может хочешь поесть в гостиной, под мультики? — Бабуля не вытерпела и начала наводить мосты издалека.
 
— Не-а!
 
— А может быть, в саду тебе накрыть?
 
— Не-е-е…
 
— Тебе книжки достать из шкафа, которые папа привёз?
 
— Не-а.
 
— Хочешь, к соседу сходи, пока папа не вернулся, и попроси вежливо, пусть он тебя интернету поучит, — вытащила последний козырь из рукава Бабуля. Но даже здесь Тео устоял, потому что сказав три раза “нет”, дальше можно отказаться почти от всего. Бабуля махнула на него рукой, на всякий случай заперла на замок калитку и отбила папе СМС: «Иди домой, Тео ждёт, сил нет». Чьи силы закончились, было непонятно, и от этого сообщение звучало почти угрожающе.
 
***
 
Папа, увлеченный всякими околомэрскими хлопотами, домой не спешил, хоть СМС и прочитал. Точнее, он спешил, конечно, но вначале хотел внимательно перечитать договор с корпорацией, чтобы вернуть городку горы на законных основаниях, проверить смету праздника, обновить программы на стареньких двух компьютерах и загрузить плейлист для занятий в созданной им группе здоровья, куда он хотел с понедельника отправить Бабулю.
 
Папа шел с семи утра по своему привычному рабочему графику и впервые за последнюю неделю был полностью в себе и в своей тарелке. Воодушевленные внезапной переменой, все работники мэрии (в количестве трёх человек) носили папе кофе и печеньки, подкидывали новые вопросы и старые документы, переставляли мебель, вытирали пыль, и работа внутри бурлила так же, как бурлил луна-парк за окнами.
 
Да, папа отлично помнил, что он в отпуске и приехал к сыну, что прочитал грозную СМС-ку и осознавал, что его добровольный труд выглядит, как покраска нескольких кирпичей в протекающей плотине. Но делая хоть что-то хорошо, он чувствовал себя нормальным человеком, нужным людям, а дома, с Тео и Бабулей, напоминал себе слона в посудной лавке. Ввалившись в их тесный мирок под видом «просто папы», он откровенно комплексовал, но таково единственное и безоговорочное условие его мамули – прийти обычным туристом. А спорить с ней всегда было не только бесполезно, но и местами опасно…
 
***
 
Через два часа, устав смотреть на метания Тео и отключив на сегодня почти все свои принципы, Бабуля решительно переоделась в нарядное платье и пошла к калитке. Терпение её было запредельным, но не безграничным. Любимого внучка растворил в себе диковатый монстр, который сейчас играл в футбол с розами, крича «го-о-ол» при попадании в красивые цветы.
 
— Тео, в последний раз спрашиваю, ты идёшь на ярмарку и в луна-парк? Папа уже ждёт нас там.
 
Любопытный бабулин мальчик моментально вынырнул над монстром. Спорить с Бабулей и скакать с мячом ему ещё по-прежнему хотелось, но предложение было такой заманчивости, что нормальный Тео легко взял верх.
 
— А чего в последний раз? Ты уже спрашивала? Извини, Бабуля, я не слышал. Ой… И за розы… Тоже извини.
 
Тео погарцевал умываться и переодеваться, а Бабуля с грустной улыбкой смотрела ему вслед. Мальчики – такие мальчики…
 
***
 
На городской площади было многолюдно и весело. Тео показалось, что добавились новые фургончики с едой и сразу три блестящих с лимонадом и мороженым! Появились артисты и музыканты, которых не было вчера, а какие там были фокусники с лентами, с огромными мыльными пузырями и огненными факелами!  
 
Тео впитывал в себя звуки и запахи праздника каждой клеточкой, он хохотал возле мимов, хлопал танцорам, подпевал музыкантам, раскачивался на качелях, пробовал незнакомые сладости и становился всё более живым и зримым. Бабуля еле поспевала за ним, чтобы не потерять из виду в толпе. Тео задирал других мальчишек, заговаривал со взрослыми и, если бы Бабуля не наблюдала за ним всё утро, то подумала бы, что он хлебнул на кухне её настроенческой настойки и захмелел.
 
Новый Тео нравился ей почти так же, как и давно знакомый. В нём пульсировала энергия, бил фонтан эмоций и отсутствовали страхи. За пять суток, что прошли с приезда папы, Тео превратился в нормального и неукротимого разбойника. Об этой энергии Бабуля втайне мечтала, глядя на бледное личико Тео, свернувшегося в гамаке и уткнувшегося в книгу, хотя и не признавалась сама себе. Она давала мальчику сказку и правильный режим жизни, а ему, помимо сказок, нужны приключения, детективы, юмор, и всё это в больших дозах.
 
Но всё же Бабуля немного грустила. Она видела, как его тонкие струящиеся картины фантастических миров превращаются в картинки продающихся на площади ярких комиксов. Гномы, в которых он так верил, красовались теперь на прилавке с цветочными горшками и Тео пробежал мимо, щёлкнув самого большого гнома по глиняному носу. Он не смотрел ни в небо, ни под ноги – просто носился с раскрытыми ладонями и хватал впечатления. И, в конце концов, на очередном повороте Тео оторвался от преследовательницы и растворился в пёстрой кутерьме.
 
Остановившись и переведя дух, Бабуля снова отправила СМС: «Иди сюда. Ррррррр» - и через пять минут из мэрии выбежал папа.
 
— Что случилось, где Тео? — Лицо у папы было такое, словно он вот честно-честно тут давно стоял. Да, с «рррррр» не шутят.
 
—  Скажи мне, милый друг… — самым холодным голосом начала Бабуля, и папа поёжился, —  А к кому и зачем ты приехал? Где сейчас твой сын, ради которого ты всё оставил и прилетел сюда? И знаешь ли ты, что он сотворил с моими розами?
 
Папа понял, что больше за делами отсидеться не удастся, пора брать себя в руки и вливаться в общую вакханалию, чего он терпеть не мог. Посмотрев слева и справа от Бабули, а потом заглянув за спину, папа Тео не обнаружил. Не нашел он его и чуть дальше, и ещё дальше…
 
—  А что происходит? Где он?!
 
—  Вот иди и ищи. Ты это начал, тебе и расхлёбывать! Только поскорее! —  И Бабуля, грациозно развернувшись на каблуках, отправилась в ресторанчик пить кофе и есть пирожные.
 
***
 
Папа битый час бегал по ярмарке и потихоньку впадал в отчаяние. Поднятая утром самооценка уже спряталась под каблуком ботинка, где обычно и жила в этом странном городке. Вначале он подумал, не подняться ли ему повыше на порог церкви, чтобы рассмотреть мальчика в толпе, но сразу идею отмел как неудачную. Людей было всё больше, а он даже не видел, как Тео одет сегодня. «Да, снова незадача… И где он может прятаться? Давно ли потерялся? Что мне делать? Может, объявление дать?», - вопросов у папы было великое множество, а ответов – ни одного.
 
Внезапно он услышал странные звуки: люди кричали громче обычного, но крик этот был не испуганный, а полный восхищения, словно они увидели что-то прекрасное, невиданное ранее. На краю ярмарки явно творились чудеса. Папа облегченно вытер лоб и побежал туда, где точно-преточно должен был найтись его необыкновенный мальчик.
 
Вначале он увидел вчерашнюю карусель. И уже найденной карусели хватило бы ему для полного изумления: весь вчерашний вечер и сегодняшнее утро измученный полицейский искал хоть кого-нибудь, кто мог пояснить пропажу из закрытого луна-парка старинной карусели, очень дорогой, если верить возмущенному хозяину карусели.
 
А сегодня эта прекрасная карусель вновь катала детей. Выглядела найденная карусель так, словно ночь провела в карусельном спа-салоне – искрилась новыми красками и манила шелковыми креслицами вместо вчерашних ободранных скамеек, которые папа ну очень хорошо запомнил. Вместо пластикового винограда и тусклых птиц ажурные беседки были увиты огромными розами, удивительно напоминающими сорта из бабулиного сада, и за много метров можно было почувствовать головокружительный аромат цветов. Под полосатым куполом карусели порхали разноцветные колибри, которые папа вначале принял за бабочек. Обновлённая карусель вращалась беззвучно, и слышно было только нежную музыку, словно написанную именно для этой карусели.
 
От её эльфийской красоты захватывало дух у всех зрителей, но папа увидел ещё один момент, окончательно сразивший его – карусель не касалась земли, а значит, работала без электричества.
 
Вглядываясь в смеющихся детей на карусели, папа попробовал найти Тео, но там почему-то катались только девочки. На всех были очень нарядные платья, похожие на кукольные, самых разных цветов, в блестящих волосах покачивались нарядные банты, а в руках они держали яркие конфеты и рожки с мороженым. Музыка менялась, карусель вращалась очень плавно, девочки смеялись и лучились счастьем, и это было так волшебно и сладко… Папе даже показалось, что он попал на съёмку детского фильма или на выставку дрезденского фарфора.
 
Но где же Тео? Папа нахмурился, сказал сам себе магическое «рррррр» и сразу увидел своё сокровище. Тео сидел на ветке яблони, болтал ногами и любовался каруселью. И папа почувствовал, что уши Тео из этого приключения точно торчат, не смотрят люди с такой гордостью на вещи, к которым непричастны. Он подошел к сыну и осторожно дотронулся до ноги, Тео спрыгнул с ветки и улыбнулся ему так, словно сам сейчас катался на волшебной карусели. 
 
— Сынок, ты мне ничего не хочешь рассказать? — осторожно спросил папа. И по лицу наследника понял, что тот не просто хочет, но и расскажет.
 
***
 
Когда Тео оторвался от Бабули и перепробовал всё, на что у него хватило карманных денег, он решил немного отдохнуть на ступенях церкви. Но только он присел и вытянул ноги, как открылась дверь и по парам стали выходить вчерашние девочки, что пели такие прекрасные песни. Тео им очень обрадовался и приготовился слушать столько, сколько они будут петь. И девочки пели.
А Тео слушал их и таял, как таяла и вся толпа. Нежные чистые голоса сливались в волшебный хрустальный ручей, в котором растворялись упрямство, капризность и желание похулиганить. Тео не важны были слова на иностранном языке, значения которых он не понимал, он впитывал звуки и в этих звуках сам себе становился родным и понятным. Никогда до ярмарки Тео не видел этих девочек ни в городке, ни в церкви, да и Бабуля о них ничего не говорила. Тео испугался, что ярмарка закончится, и он не встретит больше этих девочек, издающих такие прекрасные живые звуки.
 
Когда звуки смолкли, на первый план выдвинулись плоские картонные дамы, и скомандовали, что хору пора на обед. Площадь зашумела, зашевелилась и отхлынула от ступеней, когда девочки замолчали, они тоже стали немного картонными и серыми, поэтому народу смотреть на них было не интересно. Не уходил только Тео.
 
— Здравствуйте! А что у вас на обед сегодня? — очень благовоспитанно спросил Тео у взрослой дамы, подгонявшей девочек.
 
— Молодой человек, у нас на обед сегодня суп из картофеля, - не менее вежливо ответила дама и ушла, не оглядываясь. Но Тео уже почувствовал на груди биение крыльев волшебной палочки и знал, что он хочет сделать.
 
—  Не сочтите за грубость, но суп у вас сегодня праздничный или самый обычный? — настойчиво продолжал Тео. И тихое хихиканье от девочек, которые не успели зайти в церковь, подсказало мальчику, что он на верном пути. Колонна остановилась, уж очень странным был этот мальчик…
 
—  Юноша, у нас каждый день тот суп, который мы можем себе позволить в приюте. Но зато он свежий и даже вкусный, можете смело присоединиться к нам, — отвечала дама спокойно, с королевским достоинством, и Тео это страшно нравилось. —  Увы, праздновать мы можем только пением. Вчера хотели покатать девочек на карусели, мэр обещал им праздник за три концерта, но угодил в больницу, мерзавец, а хозяин луна-парка сказал, что ему надо зарабатывать и бесплатно катать не будет… Простите, что я говорю о наших печалях, ведь петь в вашем городе с таким слушателями — лучшая награда.
 
Тео попросил дам не удивляться и не пугаться, он не сделает ничего дурного, но надо срочно всем пойти с ним, он договорился с хозяином самой лучшей здесь карусели и будет праздник с музыкой и угощениями. Улыбки сделали лица живыми и вовсе не картонными, а Тео решил обязательно запомнить, что плоским лицо может быть и от отсутствия радостей.
 
Тео привёл их на самый край городской площади и сказал, что надо отвернуться и закрыть глаза, чтобы горожане могли сделать сюрприз. Он не мог объяснить себе, почему поделил свой дар на весь город, но почему-то ему казалось это единственно верным решением. Девочки и две дамы повернулись спинами, и Тео бросил на землю волшебное кольцо. Аккуратно прицелившись и подобрав слова заклинания, он взмахнул палочкой, шшшш-бумс, зашелестел ветер и в воздухе закружилась карусель. Тео подумал, что карусель слишком скучная для таких чудесных людей и начал её украшать по своему разумению. Всё, что он знал из самого красивого и изящного, щедрой рукой добавлял для радости.
 
После тремя взмахами волшебной палочки он вызвал сюда же несколько фургончиков с самой вкусной едой и сладостями, лоток с яркими бантами и целый магазинчик с красивой одеждой. На всех товарах висели серебристые бирочки «Всё оплачено с благодарностью», Тео умел чувствовать необходимые вещи.  И уже из последних сил, потому что потратил на сегодняшнюю магию весь заряд энергии, собранный на площади, он позвал людей. Радость надо разделять, тогда она качественнее.
 
Девочки и сопровождающие их дамы были в полном восторге от такого приёма и искали, кого же отблагодарить. Тео сказал, что вместо мэра сейчас его папа работает, и что он подойдёт позже, а благодарить надо всех горожан.
И был настоящий праздник!
Горожане, окрылённые сердечными благодарностями, помогали девочкам завязывать банты, подсаживали на карусель, выбирали самые лучшие угощения, хлопали и ахали от восторга, и всем им казалось, что чудо благодарности для прекрасного хора они придумали все вместе…
 
***
 
Уставший и бледный Тео рассказывал папе историю о карусели так буднично, что папа верил и не верил одновременно. Да, он знал, что мальчик растёт очень непростой и принимал все разумные условия Бабули, но жить без него дальше было уже совершенно невозможно.  
 
— Хочешь сыграем в лошадку? — задал он совершенно дурацкий вопрос своему мудрому сыну. Но Тео с огромной благодарностью уселся папе на шею и даже стукнул его пяткой для порядка.
 
— Только не убегай пока, лошадка. Нам надо будет в карман сложить карусель, когда девочки накатаются. И хочу и для нас с тобой сделать эту пятницу настоящим праздником. Хорошо?
 
— Конечно же, хорошо. Я вообще не спешу никуда. Хочешь, расскажу тебе, что делал в мэрии с утра?..
 
На городок потихоньку опускался вечер. Зажигались старинные фонари. Счастливые и нарядные девочки садились в автобус, чтобы уехать в соседний город, взяв обещание с Тео, что он им будет писать. Когда возле карусели никого не осталось, папа увидел, как Тео взмахнул в сторону карусели серебряным жезлом и подобрал в осевшем облаке яркое круглое кольцо. Увидел, и не удивился. Примерно так он и представлял самую большую радость и самое большое горе своей жизни.
 
— Теперь порядок, могу назад, на шею. И давай найдем Бабулю, я ей розы сегодня поломал…
 
Папа наклонился, чтобы удобнее прихватить Тео и забросить в седло, но увидел возле ноги ещё одно кольцо, совершенно не похожее на карусель, но тоже очень красивое. Кольцо сверкало, подмигивало и было таким жизнерадостным, что сразу ясно – потерять такое не могли, и без чудес тут не обошлось.
 
Папа поднял его, отдал Тео и сказал, что им скоро можно будет открывать магазин артефактов, раз каждый день что-то находят… На экране папиного смартфона мигнуло сообщение, знаменитое «Рррррр». Папа ойкнул, Тео засмеялся, и они поскакали искать Бабулю.
 
 

СУББОТА

Субботним утром в домике было тихо и спокойно. Папа и Тео готовили на завтрак кашу, а Бабуля сама позвала соседа, и они подвязывали розы, пострадавшие вчера во время извержения вулкана энергии по имени Тео. И разговоры на кухне и в саду велись неспешные и неспорные, они все говорили о планах.

В домике обсуждали планы на день, а возле роз говорили о планах вообще…
 

 

Вначале Тео рассказывал папе, как познакомился с Царём гномов, и что хорошо бы сходить к нему в гости, пока папа не уехал. И что кольцо у папы на мизинце точно волшебное, но надо узнать, как им пользоваться. И что сегодня он уже не хочет на ярмарку, лучше пусть папа расскажет, где он живёт и когда приедет ещё раз, а потом можно и к гномьей горе сходить. 

 
Папа восхищался подвигами сына, соглашался идти к горе и знакомиться с гномами, но совсем не спешил говорить о себе. Он даже сказал, что связан обязательством хранить тайну и ничего конкретного не скажет — вообще никаких имен, адресов и названий. Тео старался вытянуть из него хоть словечко о таинственном месте, но папа мастерски уклонялся и диалог был похож на игру «тепло-холодно».
 
— Там, где ты живёшь, бывает снег? 
 
— Иногда.
 
— А он тогда же, когда у нас или наоборот?
 
— Я не знаю, когда здесь бывает снег.
 
— Папа, снег здесь с декабря по март.
 
— Но я не знаю дни, в которые он выпадает здесь и там…
 
Тео ненадолго замолкал, а потом снова возвращался на путь дознания. Чем сильнее папа уклонялся от его вопросов, тем сильнее Тео хотел узнать хоть какую-то правду о нём. 
 
— Папа, а из твоего окна видно горы или лес? Наверное, лес? Или ничего не видно? У тебя вообще есть окна в доме?
 
— Ты на работе ходишь с галстуком или с инструментами? Наверное, с галстуком…
 
—  Папа, а кто готовит тебе ужин? Где ты гуляешь вечером? Ты, наверное, сам живешь и нигде не гуляешь?... 

 
Тео уже разговаривал сам с собой, а заметно погрустневший от его атаки папа отправился накрывать на стол и звать Бабулю с гостем к столу. Сосед технично устранился от завтрака, посмотрев на унылое папино лицо, и семья наконец-то собралась вместе.
 
Пока они молча ели, передавая только друг другу тарелки с тостами и салатом, над столом в уютной гостиной висела тишина. Тишина была не мрачная, а доброжелательная, но какая-то хрупкость чувствовалась в комнате. Глядя на папу, загрустил и Тео. Бабуля тоже завздыхала.
 
Каждый ощущал наступившую в домике тишину по-своему. Бабуле она была привычна, часто по вечерам, когда Тео уже спал, она сидела в комнате, не включая телевизора и не издавая ни звука, думая о том, как быть дальше. 
 
Папа редко бывал в тишине, он любил вокруг себя музыку, поэтому сейчас, когда скрип половицы или стук вилки казались грохотом, ему становилось все неуютнее. 
А Тео тишины не слышал, в голове у него кружились воспоминания и предвкушения. И прямо сейчас он вспоминал ярмарочные приключения и представлял, как расскажет о них Царю гномов, как покажет два новых кольца, что принесла ему волшебная палочка, а Царь гномов на это ему скажет…
 
***
 
Так они сидели рядом и не вместе, пока завтрак не закончился. Папа порывисто встал из-за стола, поблагодарил всех за компанию и попросил убрать посуду без него, ему необходимо закончить срочные дела, чтобы они с Тео могли пойти в горы. Замечтавшийся Тео собирал тарелки, напевая вчерашние мелодии, и вдруг вспомнил, кого ещё можно расспросить о папе. Он подготовил обстановку: помог вытирать посуду, стряхнул крошки со скатерти и попросил Бабулю показать, что получилось в саду сделать. 
 
—  Бабуля, пока папа там занят, давай посидим в саду, вдвоём, как раньше. Так соскучился… — Тео всегда чувствовал, какие слова открывают дверцы в душе, а там, на волне обожания, можно и до секретов доплыть. И Бабуля попалась в поставленную сообразительным внуком ловушку с радостью. Они уселись на скамеечку в тени роз, чтобы поиграть в их давнюю игру: Бабуля называла сорт, а Тео показывал, где этот куст и восхищался цветом, размером или ароматом. Хотя на самом деле Тео хотел побыстрее перейти к вопросам о папе, но чувствовал, что Бабуля ещё не совсем смягчилась. И случайно мальчик нашёл слабое место в броне:
 
—  Скажи, Бабуля, а вы с папой, когда он был маленький, сидели здесь? Он тоже знал все сорта роз, как и я? 
 
—   Нет, Тео. Твой папа никогда здесь не сидел… Как только он научился открывать калитку, я его видела только утром и вечером. Его так сложно было удержать на месте, всё время где-то носился с друзьями и ещё собирал в горах камни. Краше его коллекции никто не видел. 
 
—  А где папа учился? Я тоже там буду учиться? — Тео не терял ни минуты, чтобы узнать ещё что-то о человеке, который так странно появился в их домике. 
 
—  Учился он в соседнем городке, хорошо учился, хвалили все учителя, а потом в большом городе в университете. Только школы той в городке уже нет, солнышко, и где тебе учиться – ума не приложу… Ты же умный такой у меня… у нас. А планы построить школу у нас в городке планами так и остались. 
 
Тео хотелось бросить все условности и задать главный вопрос, но боялся, что Бабуля, как и папа, придумает срочные дела и вся подготовка пропадёт зря. Подумывал он и над тем, чтобы загадать желание узнать правду, и папа с Бабулей перестанут увиливать и честно всё расскажут, но волшебная палочка, которую он всё время носил на груди, при этой мысли стала такой холодной и тяжелой, что Тео понял – не все его желания будут выполняться именно так. 

—  Бабулечка моя, как же сегодня хорошо в саду и спешить никуда не хочется. Жалко только, что папа скоро уезжает, а я так много не успел с ним обсудить, — Тео был таким медово-солнечным, что к нему начали отовсюду слетаться осы и мухи. 
 
Время уплывало всё быстрее, папа сейчас выйдет, они уйдут, а Бабуля почти готова рассказать, и он решил рискнуть:
 
— А скажи, папа давно отсюда насовсем уехал? Почему он уехал и не приезжал ко мне? 
 
Бабуля очнулась от аромата роз и воспоминаний, внимательно посмотрела на милейшее личико хитрюги и поняла – ловушка только что закрылась. Сбегать от вопроса уже поздно, обмануть – немыслимо, она всегда учила Тео говорить только правду и не обманывала сама. Бабуля вглядывалась в рисунок теней, словно там был ответ, качала головой и вздыхала так, что Тео снова почувствовал непереносимую жалость, как на озере. Ну что же все такие запутанные, эх…
 
Бабуля собралась с силами и заговорила, слова подбирая осторожно и медленно:
 
— Тео, почему папа уехал - тайна не только моя. Ты должен знать всю правду о себе, но рассказывать должна не я. И, возможно, даже не папа…
Все семь лет, что ты со мной, папа в городке не появлялся ни разу, а ты из городка ни разу не уезжал, такое было условие, чтобы... Извини, золотой мой, больше я тебе не помогу… —  и Бабуля снова грустно вздохнула. 
 
Из-за угла дома появился папа, и настроение у него было такое неожиданно-чудесное, словно все его срочные дела решились не просто быстро, но и очень удачно. Он чмокнул Бабулю в щёку, подхватил Тео под мышку и, приговаривая бармалейским голосом «А где наш малыш-ш-ш? Во-о-от он-н!», утащил его собираться в поход. 
 
Бабуля только и успела вслед спросить:
 
—  Вы к ужину-то вернетесь или там останетесь? —   но ответа не услышала, большой и маленький Тео скатились по ступеням, с ветровками в руках и с бейсболками на головах. 
 
 ***
 
Папа был таким весёлым, что Тео решил просто бежать за ним вприпрыжку и лишние вопросы не задавать. И так он сегодня уже узнал больше, чем за все предыдущие семь лет жизни. А если посмотреть на всю неделю… Ух, как же ему было здорово с папой!
 
Папа время от времени нёс Тео на плечах, потом тот снова несся за своим длинноногим папой трусцой, и никакого волшебства не понадобилось, чтобы добраться до волшебной горы. Пока Тео отдыхал у папы на шее, то рассказал, как в прошлый раз он попал к Царю гномов, когда сбежал из дома, и тут же пожалел, что они не додумались стянуть из прихожей один из пары чудом воссоединившихся бабулиных ботинок. Но папа его успокоил, что даст свой туристический ботинок, а он ничуть не легче и не меньше. К горе они добрались очень быстро, солнце было ещё высоко.
 
В этот раз ничего разбивать не пришлось, гномы закончили восстановление горы и прямо на видном месте красовался молоток и серебряная пластина, по которой надо бить молотком. Судя по блеску пластины, бить по ней молотком им довелось первыми. Рука у папы явно не поднималась на такое, и Тео грохнул молотком что было силы. Раздался гулко-нежный звук, словно душистый колокольчик превратился в турбину самолёта, многократно отразился от гор и внезапно перед ними камни разъехались в сторону.
 
—  Ого, сказочный мир не стоит на месте, —   восхитился папа. —  Такие пневмодвери сотворили!
 
Сразу за дверью мерцали огни, играла музыка и гномы громко хором пели хо-хох-хорошие песни. По центру празднующей толпы восседал Царь гномов, только уже не на бочке, а на троне из светящихся камней. Он выглядел старым, взволнованным и смущенным, что совсем запутало Тео. Разве может Царь смущаться?
 
Папа взял Тео за руку, и они подошли ближе. Царь приветливо улыбнулся, они сделали ещё пару шагов, и папа стал на колено. Тео тоже хотел опуститься на колено рядом с папой, но папа подтолкнул его вперёд к старому гному. Гном встал с трона и оказался намного выше Тео, наверное, почти такой, как Бабуля. Жестом ладони показал папе подняться, взмахом руки заставил всех замолчать и выйти из тронного зала —   да, теперь Тео понимал, что это не просто пещера, а настоящий, величественный тронный зал. 
 
Когда они остались в огромном зале втроём, Царь гномов сказал:
 
—  Здравствуй, внук. Семь человеческих лет и семь человеческих дней я ждал этого. Я так мечтал принять своего единственного внука домой, научить его всему, отдать ему все сокровища и сделать новым всемогущим Царём гномов, — и суровый гном промокнул глаза чисто вымытой седой бородой.

Тео замер столбом, ещё неделю назад его мир был размером с ореховую скорлупку, а теперь у него не только Бабуля, но и папа, и …эээ… Дедуля?.. И сотни тысяч гномов в придачу. Было от чего удивиться!
 
Царь гномов продолжил:
 
—  Дорогой мой Тео, ты рождён волшебницей, вырос в волшебном городке и волшебство у тебя в крови. Прости, что не берёг тебя от потрясений и испытаний, но волшебник просыпается только тогда, когда появляются сострадание, мудрость и любовь. Даже с простой деревянной палочкой ты сделал лодку, а с магическим жезлом тебе нет равных! Жалею только о том, что не мог рассказать тебе раньше всю правду. Ты — последний Царь гномов! Будь мудрым, правь честно и ... 
 
Тут он прервал свою речь, из которой Тео не всё понял, и удивительно быстро для такого пожилого гнома, пошел к каменной стене. Повернув какие-то камни, и открыв потайную дверцу, он обернулся к мальчику и сказал:
 
—  Посмотри сюда!
 
Тео подошел и увидел в нише песочные часы, как у Бабули на кухне, только немного больше. Сверху и снизу прозрачные часы охватывали серебряные обручи, они были немного угловатыми, словно делали их не гномы, не люди, а само время. Каждая летящая вниз песчинка в них была заменена разноцветным шариком и, всмотревшись, Тео разглядел внутри шарика изменчивые картины. Шарик летел медленно, как пёрышко, и всем своим волшебным сердцем Тео понял – это самый важный предмет, из всех что он видел когда-либо.
 
— Я перевернул эти часы, когда остался без дочери и когда у меня хитростью отобрали внука, и тогда я произнёс заклятие, чтобы ты не ушел от гор и стал следующим Царем. Я стоял перед часами каждый вечер и видел в шарике твои дни, ты рос таким одиноким и таким особенным... Годы ушли у меня на прощание и прощение. Пусть волшебство в крови у тебя от нас, но волшебство души тебе помогла открыть Бабуля, а сила и изворотливость у тебя от папы. Я ошибся. Но поправить ничего не получится… — Голос его дрожал и гном казался совсем старым. 
 
Тео сравнил его с Бабулей, она конечно тоже старая, по его мнению, но Царь гномов выглядел сейчас таким древним и дряхлым, что возле него страшно было чихнуть. Тео хотел уточнить, как работают часы, и что за день переливается в шарике, и откуда эти шарики берутся, и куда они деваются, ведь пусто же на дне часов, а у Бабули там собиралась горка песка, но старик продолжил:
 
—  Сегодня, в семь волшебных часов, последний день моего правления упадёт, я исчезну, а ты, мой дорогой Тео, будешь жить долго, богато и счастливо. Но только здесь. Всегда здесь!
 
***
 
Тео посмотрел на папу, на неожиданно приобретенного дедушку и решил уточнить:
 
—  Здесь где? В городке или в горе? 
 
—   Цари гномов не должны покидать горы, Тео. Когда они уходят, то теряют всю силу. Но, поверь мне, это отличная жизнь, с неограниченными возможностями, ведь гномы владеют всеми сокровищами земли...
 
Тео снова посмотрел на папу, наморщил лоб, вспоминая подходящее слово, и спросил:
 
 —  А когда Бабуля кричала, вернемся ли мы на ужин или останемся здесь – это был сарказм? Ты знал, что я – настоящий гном и ничего не сказал? Бабуля тоже знала? — Нижняя губа у Тео задрожала, он почувствовал себя преданным и одиноким. Но папа смотрел на него с любовью и со спокойствием, так тепло и уверенно, что Тео решил не обижаться, а попробовать разобраться. 
 
В шарике, левитирующем в часах, он видел сегодняшние посиделки с Бабулей, пробежку к горе с папой и дивный вид на озеро от подножья главной горы, был весь день, как в кино, не было только Тео. И он понял —  Царь гномов всегда смотрел через эти часы на мир его глазами. Тео закрыл глаза и стал представлять то, чего он никогда не видел в городке, но очень хотел бы увидеть — красивые дома, розовые птицы, бескрайнее море… Все фильмы и книги он оживлял своим воображением, а ещё везде он показывал себя, таким как видел в зеркале, и часто - рядом со стариком с длинной бородой… То они пили какао с круассанами, то ловили рыбу, то нюхали розы в саду, то играли в шахматы…  
 
Тео вырос не просто фантазёром. Он дарил свой придуманный мир и бесконечную череду дней со всей щедростью начинающего волшебника. А потом Тео подошел к нише и быстро перевернул часы, в которых на дне сверкала гора шариков, намного более ярких, чем тот, что исчез в общей массе.
 
—  Дедушка, здесь теперь много дней для твоей радости. И я к тебе обязательно буду приходить по субботам, а ты научишь меня на всякий случай как управлять гномами. Хорошо? — Тео был снова обычным мальчишкой, а Царь гномов – обычным дедушкой, немного удивленным тем, как быстро внук обращается со сложной техникой.
 
Папа выдохнул, стал совсем обычным и сказал:
 
—  Уже скоро семь часов, мы побежали с вашего позволения, а то Бабуля сейчас начнет нервничать. 
 
Царь знал, что Бабулю лучше не огорчать, поэтому пошел их проводить к выходу. И с каждым шагом он становился моложе и бодрее, больше не давило давнее заклятие и жизнь теперь можно отмерять субботами, чтобы ждать в гости Тео. 
 
—   Какой необыкновенный мальчик, и как он похож на меня в молодости, — подумал счастливый дедушка и пошел любоваться обновленными часами.
 
***
 
Папа и Тео топали по дорожке, садилось солнце, вопросов стало ещё больше, но говорить никто не начинал. Уже возле самой калитки Тео тихо спросил папу:
 
—   И если бы я там остался навсегда? Ты скучал бы?
 
—   Тео, я не сомневался в твоих силах и знал, что мы вернемся вместе. И, совсем на всякий случай, заменил ему часы на аналогичную модель, их как раз доставили, пока ты пытал Бабулю в саду, — и папа подмигнул.
 
Тео открыл рот от удивления, папа казался ему совсем другим, живущим по правилам. Хотя… Правила можно вначале придумать, а потом по ним жить.
 
—  А где же волшебные часы? Ты спрятал их там?
 
И тогда папа жестом фокусника вытащил из кармана у Тео шестой артефакт, совсем не похожий на все предыдущие. Это были волшебные часы, время в которых никогда не заканчивалось и с которыми можно было спланировать нормальную жизнь. 

 

Суббота оказалась днём, так многое объяснившим. Тео хотел, чтобы скорее наступило воскресенье... 




ВОСКРЕСЕНЬЕ
 
И воскресенье пришло по расписанию, без чудес и фокусов. Тео помнил, что папа говорил о целой неделе, но не знал, она закончится сегодня или завтра. Рюкзак папа не собирал, и вёл себя, как обычно, Бабуля не суетилась, а болтала с соседом через забор, поэтому Тео решил, что у них с папой точно есть впереди целый день, а там – посмотрим… 
 

 

Раньше Тео не обращал внимания, какой на календаре день, потому что его вторник от четверга не отличались, суббота и понедельник были совершенно одинаковыми, а воскресенье, пятница и среда только звучали иначе. Бабуля пробовала задавать ему недельный ритм, выбирая разные занятия в разные дни. Во вторник они вместе убирали в саду, в четверг – читали только на английском, в субботу – решали уравнения, в понедельник ходили слушать птиц в лесу, а в пятницу слушали музыку с дисков, среда посвящалась чтению и заучиванию стихов, и только в воскресенье Бабуля ничего не спрашивала и говорила, что сегодня – день отдыха и они будут заниматься «релаксом».
 
Тео казалось, что тот самый недельный ритм важнее для Бабули, чем для него, но не спорил – какое бы занятие не придумывала Бабуля для плана, оно было интересное.
 
Бабуля же шагала по ступенькам недели, потому что иначе можно было тихо сойти с ума. Её жизнь вращалась вокруг солнечного Тео, и для деятельного человека, прожившего чуть только больше полувека, такая самоизоляция, пусть и добровольная, в маленьком городке, без друзей и без работы, без возможности уехать в отпуск, с насыщенными радостью днями и одинокими вечерами, единственная возможность разнообразия скрывалась в разной окраске дней недели. 
 
***
 
Когда семь лет назад, поздним дождливым вечером, на пороге домика неожиданно появился испуганный сын, прижимающий дрожащими руками шевелящийся свёрток, сделанный из собственной куртки, она, тогда ещё мама и занятая женщина, работающая доктором в соседнем городе, подумала – снова притащил или горного козлёнка с поломанной ногой, или котят из озера выловил. Годы детства давно прошли, сын стал взрослым, но каждый раз, приезжая к маме в гости, её большой Тео чудил, как маленький и спасал всё, что плохо шевелится. И хотя она всегда ворчала, что хватит и не будет она больше никого лечить и пристраивать, но в глубине души была благодарна сыну за странные поступки, связывающие их в семью и за то, что до сих пор была ему нужна и полезна. Иногда ей казалось, что только из-за приключений и подвигов он сюда и приезжал так часто…
 
Но в свёртке оказался ребёнок. Совсем крохотный мальчик, бледный, не плачущий, а тихо мяукающий и очень похожий на её бестолкового сына. 
 
—  Господи, что случилось? Зачем ты взял его и где его мама? —  Уже испуганная так же сильно, как и папа малыша, свежеиспеченная бабушка не могла сразу сообразить, что делать. Потом поняла, что надо ребёнка срочно завернуть в тёплое и сухое, дать его отцу сладкого чая и только после этого искать причины и думать над последствиями. 
 
Когда паника в домике прошла и оба мальчика стали розовыми и спокойными, она повторила свой вопрос. И папа рассказал дикую историю, поверить в которую было невозможно, вот только другой не было. 
 
Много лет назад, когда ему было лет пятнадцать и он искал в горах сокровища, ему неожиданно встретилась удивительная девочка с золотыми волосами и бирюзовыми глазами, ничего не знавшая из того, чему учили в школе, но знавшая всё о камнях, о погоде и о животных. Эта девочка сама находила его на тропинках и среди скал, приносила ему драгоценные камни и редкие эдельвейсы, и никогда не рассказывала, где живёт и даже как её зовут. Он хотел остаться с ней, хотел бросить дом, учёбу и жить в горах, купаться в ночном озере, провести все дни, глядя в её переменчивые глаза, но стоило ему только заговорить о своей любви, как родная незнакомка исчезала. 
 
Шли годы, девочка превратилась в невообразимо красивую девушку, но стала выходить к нему всё реже и реже. Он бегал по горам, стучал кулаками в скалы, и однажды, растерзанный изнутри оглушительным кипением любви, решил покончить с этим и сигануть с обрыва — так ему её не хватало… Уже покачиваясь на камне над пропастью, увидел её, парящую в воздухе прямо перед ним, и она сказала ему: «Не надо, Тео, я буду с тобой. Значит, так тому и быть. Только есть условия, и ты их выполнишь…» Счастливый до головокружения от внезапно сбывшейся мечты, он мысленно заранее согласился со всеми условиями. И тогда она сказала: «Ты должен стать очень богатым, ты никогда не узнаешь моё настоящее имя, ты не будешь меня искать, если я вдруг исчезну, и когда у нас родится сын, его будут звать так же, как и тебя. И если ты согласен, я буду с тобой столько дней, сколько у нас получится».
 
Тео-старший принял всё без колебаний. Он был молод, умён и силён, поэтому не сомневался, что быстро станет очень богатым, что она с ним навсегда и на одном маленьком Тео их будущая семья не остановится, и что обязательно придёт время, когда его любимая сама расскажет обо всех своих секретах. И он был слишком занят учёбой и поисками приключений, чтобы изучить местные легенды про гномов в горе и их сокровища… 
 
Они свили себе гнездо в самом дальнем уголке леса, где стояла заброшенная лачуга. И часто, когда мама думала, что Тео уже в городе, он оставался ночевать там. Девушка, которую он называл просто Моя любимая, не позволяла ему забросить учёбу на факультете геологии, показывала неточности в его учебниках и заставляла перерисовывать неправильные, по её мнению, карты подземных ископаемых. Тео-старший вначале посмеивался над её огромным самомнением, пока один раз она не заставила его взять лопату и идти в любом направлении, не говоря ей, куда они пойдут. А чтобы не подсматривать, попросила завязать ей глаза. Он долго вел её по лесу, обнимая за плечи, потом свернул на пустое поле и сказал, что пришли. Девушка поводила ладонями в разных местах и показала, где он сейчас найдёт драгоценный янтарь, копая вглубь. Сама же сняла повязку и улеглась в траву любоваться облаками… И через часы онв полном изумлении выбрался из ямы с огромным куском янтаря, внутри которого спала крохотная змейка. С продажи этого янтаря и начался запланированный успех Тео…
 
 
Сколько бы не вспоминала Бабуля ту ночь, давшую ей новое имя, и спутанный рассказ единственного сына, она продолжала не верить в то, что невозможно было отрицать. И удивлялась она только одному: как умудрилась всё это прозевать.  
 
 
… Когда они поняли, что ждут ребёнка, то Тео-старший был уверен — жизнь становится прекрасной по-настоящему и наконец-то смогут они выйти из леса, уехать в город и купить там самый большой дом. Картины их будущей жизни он по вечерам рисовал своей любимой: поездки в другие страны, прекрасные балы и свадьба, обязательно роскошная свадьба. Их общие знания геологии и дар находить самоцветы и золото они используют для создания большого бизнеса, самого большого на планете. Любимая слушала его внимательно, гладила по лохматой голове и говорила, что он умничка и всего добьётся. Тот поправлял её, что «мы вместе добьёмся», а она грустно улыбалась. А Тео-старший разрывался между учёбой, своим зарождающимся делом и любимой, которая категорически отказывалась выходить из леса даже для знакомства с его мамой. 
 
Неделю назад, когда после трёхдневного отсутствия, он ночью приехал из города, в лачуге его ждала любимая, но уже с малышом на руках. Как и всегда горел огонь в старой печке, кипел чайник и пахло вкусной кашей с грибами — в какое бы времяон ни приезжал, она его ждала. Изумлённый и взволнованный, счастливый и испуганный, он взял крохотного мальчика на руки и навсегда стал папой. Просто папой маленького Тео, своего солнечного зайчика. 
 
Он вихрем смотался в город, накупил подарков и нужных вещей, а потом бросил все свои дела и неделю безвылазно сидел возле своей любимой и не мог наглядеться на их сияющие в полумраке лачуги лица. И вот сегодня днём, посмотрев на хмурящееся небо и горы, затянутые облаками, она сказала, что им пора… 
 
—  Куда пора, любимая? Ты готова поехать со мной в город?—  не поверил он своим ушам.
 
—  Для начала познакомь меня и Тео со своей мамой, а там посмотрим. Пойдём скорее, пока дождь не начался.
 
Он взял сумку с вещами маленького Тео, которую она приготовила заранее, и переносную люльку, закрыл и подпёр дверь в лачугу. Они отправились через лес. Давно его любимая не была такой весёлой и счастливой. Как никогда раньше, она напоминала обычную девушку без загадок. И Тео-старший радовался, что наконец-то у него не будет секретов от мамы, а ещё он надеялся, что мама заберет жену и сына под своё крыло, пока он не разберётся с учёбой и работой. 
 
До маминого домика оставалось шагов двадцать, когда первые капли дождя упали в пыль. Тео ускорил шаг, но что-то заставило его обернуться. Любимая не шла за ним. 
 
—  Побежали, промокнем! Ну что же ты, моя мама не кусается! —  Он ещё смеялся, когда услышал то, что она говорит ему. 
 
—   Прощай. Теперь я могу уйти от гор и сокровищ и буду жить, где хочу. Почти вся моя сила теперь в твоём мальчике, и я смогу пройти через границы городка, — она говорила спокойно и ровно, струи дождя, изгибаясь, не касались их и кровь стыла в жилах у папы. Любимая, которую он совсем не знал, убивала все его надежды.
 
Она продолжала говорить дикие вещи:
 
—   За мальчиком придёт его дед и заберет в горы, но семь лет у вас с сыном есть. Вывезти за границы городка ты мальчика не сможешь, только попробуешь - и он исчезнет. Не ищи меня, ты поклялся. И спасибо за свободу… —  прозвучало откуда-то уже издалека. 
 
На глазах у потрясённого папы любимую захлестнули струи дождя, а когда они разошлись, на том месте осталось только мерцание…  
 
***
 
Да, сколько бы потом Бабуля ни подбирала разумные объяснения, как бы ни обыскивала лес в поиске той самой лачуги, но мама её бесценного Тео испарилась с летним дождём. А в ту ночь она посмотрела в глаза своему уничтоженному сыну и сказала:
 
—  Хорошо. Ребёнок здесь останется, и я тебе верю, наверное. Не важно, будешь ты искать его мать или не будешь, какая у него там сила или нет никакой, но есть ему надо прямо сейчас. Иди в магазин, покупай еду для малышей и говори всем, что ты потерял в катастрофе жену и привёз мне ребенка. 
 
Когда за папой захлопнулась калитка, она, всё уже мгновенно решившая для себя и ставшая навсегда Бабулей, расстегнула сумку с приданым Тео и на дне сумки, под вязаными вещами и странными игрушками, нашла коробку из коры, внутри которой светилось настоящее Солнце, но стоило достать его из коробочки, оно превратилось в тёплый кованый перстень. Надев его на палец, Бабуля почувствовала, что на ближайшие семь лет её история написана точно, что жизнь её полна света, любви и тёплых объятий золотого мальчика, сопевшего сейчас в большой картонной коробке. 
 
Папа принёс горы еды и вещей, пообещав завтра вернуться и забрать ребёнка в большой город, чтобы сделать ему документы и обследовать в клинике. У него уже достаточно денег, чтобы нанять няню и горничную. А потом, может, они с малышом и проведают Бабулю, ближе к зиме. 
 
Но Бабуля знала, что Тео будет расти здесь, а папины богатства пока пусть растут там… 
 
То ли кольцо нашептало ей, то ли вспомнились рассказы про гномов, которыми они пугали друг друга ещё в детстве, только ни на секунду она не сомневалась, что пропавшая мама её внука – упрямая младшая дочь Царя гномов, сбежавшая так же, как сбегали до это остальные дочери, и знала, что случалось с их избранниками.
 
И Бабуля уговорила папу ехать самому в большой город и дальше, по всему миру, разрешила ей писать и звонить каждый день, присылать малышу всё необходимое, но не возвращаться сюда, пока она не позовёт. Если он, конечно, хочет встретиться со своим сыном ещё хоть раз. И папа снова дал клятву, и снова сдержал её.
 
 ***
 
Все воскресные дни, посвящённые отдыху, уже много лет начинались одинаково — после вкусного завтрака они шли в сад и гадали по красивым облакам. Со стороны Тео облака всегда облака были интереснее, словно он их сам подкрашивал фантазией. 
 
Вот и сегодня, развалившись на трёх шезлонгах, они рассказывали друг другу, что видят, и папа с Бабулей удивлялись, как у Тео появился танцующий носорог и пирожное-безе из только что бесформенных облаков. Тео весело смеялся, глядя на носорога, пытающегося поймать безешку… А потом внезапно комичные фигуры исчезли и облака начали складываться в лицо удивительно красивой женщины. Папа закрыл глаза и сказал:
 
— Сотри, пожалуйста… Мне больше не нравится эта игра. Пойду-ка я собираться. 
 
А Бабуля поняла, что наконец-то увидела ту женщину, из-за которой маленький городок и тёмные горы вокруг него могли стать для Тео тюрьмой навсегда. Но вместо этого стали уютной колыбелью для начала жизни необыкновенного волшебника, видящего людей. 
 
И, может быть, есть и её заслуга в счастливых семи годах Тео, наполненных светом, книгами, добром и тёплыми объятиями… Бабуля довольно улыбнулась, потянулась и решила не вставать, ведь если воскресенье, то надо отдыхать. И все ещё всё успеют… Потом, попозже.