"Роксолана" Павла Загребельного - исторический роман про одну из самых сильных и ярких женщин средневекого мира. Хюррем-султан невозмозможно не восхищаться. Настолько она харизматичная и мудрая. И как все сильные и волевые женщины немного ведьма, а возможно и совсем даже не немного. Вообще восхищаюсь умением и мастерством Загребельного передавать характеры реальных исторических персонажей. Они под его пером оживают и будоражат, а также с головой окунают в свою эпоху. Это очень тонкая и кропотливая работа и, судя по всему, огромное количество времени, которое было проведено в архивах и библиотеках.
Хюррем - отважная женщина, которая умела любить и ненавидеть открыто и самозабвенно. Всю свою жизнь она посвятила Сулейману и своим детям. Она прекрасно понимала, что выжить нужно любой ценой. Иначе её дети будут убиты (жестокие законы мусульманского мира). И сделала всё, что возможно и невозможно для того, чтобы в итоге на трон взошел её сын, а не сын Махидевран. Чего только стоят строки: "Хуррем не думала про смерть і не боялася її. Смерть не для неї і не для її дитяти. То для інших, найперше для чоловіків. Вони живуть з думкою про смерть, постійною і невичерпною, для них вона буває пишна, або ніяка, а то й ганебна. Жінки не вмирають. Вони просто зникають, як птахи, квіти або хмаринки під сонцем. По собі полишають дітей, життя, цілий світ. Завжди носять той світ у собі, наповнені ним і переповнені, тому й всемогутні". А какие актуальные сейчас для нас всех слова: "Нічого немає ворожішого й ненависнішого для жінки, ніж війна".
Восхищает в Хюррем и то, что благодаря своему уму и природной женской хитрости она добилась небывалых высот в мусульманском мире: в её руках была сосредочена немалая власть: "Людина з владою у руках відрізняється від звичайної так само, як збройний від безбройного". Она умела добиться своего и с помощью кнута, и с помощью пряника: "Ця жінка могла б викликати захват навіть у вмерлого!" И как правильно заметил Загребельный: "Прикоснувшись к величию, она не испугалась, не бежала, не погибла, а сама пошла по пути величия и даже достигла невозможного - преодолела величие".
Кольцо "Хюррем-султан" я посвящаю этой великой женщине. Оно со множеством вставок - восток дело тонкое и любит, чтобы всё было по-богатому. Центральная вставка: кабошон-груша. Груша выбрана неспроста: самое любимое кольцо реальной Хюррем было именно с такой вставкой и было подарком Сулеймана. Кабошон обрамляют шесть стилизованных тюльпанов (по три с каждой стороны). Тут также всё непросто. Тюльпан - символ Османской империи. Во времена Хюррем его нельзя было вывозить из страны под страхом смертной казни. Шесть тюльпанов - шесть детей от Сулеймана.

Добрый день всем!

     Не знаю, можно ли считать это заседание Экслибриса закрытым или временно закрытым, но я снова вернулась мыслями к роману "Весь невидимый нам свет". Во - первых, он чем-то напомнил мне романы Ремарка, и захотелось вновь их перечитать. Во - вторых, продолжаю очаровываться кольцом "Луна и лодка". Это самое таинственное моё украшение. В - третьих, дочка проколола уши, и я заинтересовалась серьгами.

"Вернер любит сидеть на чердаке и воображать радиоволны как струны в милю длиной, которые изгибаются и вибрируют над Цольферайном, летят через леса, через города, сквозь стены".

"Представьте себе кусок угля в вашей семейной печке. Видите его, дети? Когда-то он был зеленым растением, папоротником или хвощом, который рос миллион лет назад. А может, не миллион, а два или даже сто миллионов лет назад. Можете вообразить сто миллионов лет? Каждое лето своей жизни растение ловило листьями свет и преобразовывало его в себя: в кору, побеги, стебель. Потому что растения едят свет, как мы едим пищу. Потом оно умерло и упало, возможно в воду, и со временем превратилось в торф. Торф лежал под землей годы и годы – эпохи, в срав нении с которыми месяц, десятилетие, вся ваша жизнь – пшик, щелчок пальцами. Торф высох, окаменел, потом его выкопали, а угольщик привез к вам домой, и, может быть, вы сами отнесли его к печке. И теперь солнечный свет, которому сто миллионов лет, согревает ваш дом.

Время замедлилось. Чердак исчез. Ютта исчезла. Никто и никогда не говорил так Вернеру о том, что ему интереснее всего.

Откройте глаза, заканчивает голос, и спешите увидеть что можете, пока они не закрылись навеки. Потом вступает фортепьяно. Звучит одинокая мелодия, от которой у Вернера такое чувство, будто золотая лодка скользит по темной реке. Череда аккордов преображает Цольферайн; дома растаяли, фабричные трубы рухнули, шахты заполнились землей, улицы заливает древнее море, воздух дышит обещаниями чудес".

     Свет, радиоволны, музыка, детские мечты наложились друг на друга и появилась идея серег: маленькая лодочка скользит по водам таинственной реки. Это одновременно и волны реки, и радиоволны, и нотный стан с нотами неведомой мелодии. В нотах шрифтом Брайля написано слово "свет".