".... - Но почему бы Богу не быть ботаником? - спросил Амброуз. - А кем бы ты хотела видеть своё верховное божество?

Альма серьёзно обдумала этот вопрос.

- Математиком, пожалуй, - решила она. - Тем, кто зачёркивает и стирает. Складывает и вычитает. Умножает и делит. Забавляется с теориями и новыми вычислениями. Избавляется от прошлых ошибок. Это кажется мне более разумным.

- Но никому из знакомых мне математиков, Альма, несвойственно особое сочувствие, и они не лелеют жизнь.

- Вот именно, - отвечала Альма. - Это бы убедительно объяснило страдания человечества и случайную природу наших судеб - всё это происходит, когда Бог складывает и вычитает нас, делит и стирает." 

Элизабет Гилберт, "Происхождение всех вещей" 
 

-----------------

Листья на старом дереве выросли такими большими, что под ними можно было спрятаться от дождя.

Девушка Аля, которая любила собирать красивые гербарии, неспешно шла по тропинке. В её гербариях нельзя было повстречать случайное или неэстетичное растение — только самые достойные образцы, идеально подсушенные и безупречно приколотые к плотным кремовым листам качественных альбомов, подписанные изящным каллиграфическим почерком. Только перо и чёрная китайская тушь: название на латыни, где и когда сорван образец, какая была тогда погода... Очень аккуратно и стильно. 

Знакомые думали, что девушка просто любит прогулки на природе, но на самом деле всё в её жизни было подчинено правильному распорядку. Год у девушки начинался не так, как у обычных людей: с ноября и до марта по вечерам она перебирала массивные книги, собранные трудолюбивыми женщинами из её семьи за сотни лет. Книги с гербариями хранились в мрачноватой комнате без окон, с дубовыми полками до потолка. Надо было протереть каждую книгу, проверить, не смялись ли листики и тонкая папиросная бумага между страниц, не потускнел ли кожаный переплет и золотой обрез у книг. В комнате было так уютно и спокойно, чудесные запахи, недоступные современным парфюмерам,  пропитывали руки и волосы, отступали заботы и печали... Хотя нет, не отступали. Их просто не было.

Аля работала на дому, заказывала всё необходимое только в сети, на улицу зимой не выходила, гриппом никогда не болела и почему-то вообще не старела. Люди меняли работу, женились, разводились, уезжали в другие страны, возвращались, вновь женились, у них рождались и выростали дети, а Аля год за годом закрывалась в своём доме возле леса осенью и выходила, только когда таял снег.  Да, приходил суматошный март, отменял добровольный домашний арест и начинался новый год жизни: Аля отправлялась на поиски идеальных образцов, ведь на полках оставалось ещё так много книг с чистыми листами.

Вы пробовали найти что-то необычное, ранее невиданное, в одном и том же лесу, где до тебя собирали растения мама, бабушка, прабабушка и, возможно, даже сама Ева? Аля знала свою цель — однажды встретить главный лист в её коллекции, принести его домой и потом обязательно случится чудо. Какое чудо должно случиться, мама ей не сказала, такой была семейная традиция, мол, найдёшь лист и сама поймешь. 

И вот однажды жарким летом, медленно бредя по лесу, знакомому настолько, что можно идти с закрытыми глазами, она почувствовала необычный ветер и вдохнула не классифицируемый никак, но приятный запах, отдаленно напоминающий мяту. Что-то в лесу замаячило новое.

"Удивление уже надо почувствовать или ещё подождать? Это чудо или нет?" — она пробовала включиться и почувствовать азарт. Ладно, не азарт, но хотя бы предвкушение, какие-нибудь мурашки по коже и лёгкое сердцебиение... Тысячи прогулок в тишине и одиночестве под сенью леса должны были обострить все её чувства до предела, но слишком долгое ожидание праздника стало выдохшимся шампанским: вроде и оно, но ни пузырьков, ни радости, только название одно. Аля вздохнула и подумала: "Надо идти вперёд и сорвать то, что там пахнет, получить переход на новый уровень, дочку родить — пусть она вырастет, пойдёт в лес, а я начну стареть наконец-то и буду следить за гербариями". Думала она правильно, только вот ноги не шли. 

За многие поколения никто не отказывался от семейного долга, случайно навязанного местной ведьмой, тётей Брунгильдой.  Сотни лет назад Брунгильда считалась феей, звалась Брунькой, перемещалась на собственных крыльях, выполняла желания налево и направо, не особо задумываясь о последствиях. А особенно фея любила давать напутствия и произносить пророчества для наивных дев. Само давнее происшествие обросло таким клубком мха истории, что сути не помнит никто, но долг есть — выполняем. 

Лес молчал, мысли предательски растаяли от жары, ветер уже устал дуть в сторону Али, а она стояла истуканом посредине тропинки и не могла принять решение. "Направо пойду, сорву тот листок, долг выполню, но закончатся прогулки. Налево пойду, не оправдаю доверие предков, но буду жить, как раньше... Налево или направо? Направо или налево?" 

Не известно, сколько бы продолжались её метания между чувством долга и приятными повседневными ритуалами, если бы на помощь не пришла стихия. Летний шумный ливень из единственной тучи на небе стряхнул оторопь с Али и она побежала вперёд, к старому дереву с огромными листьями, где всегда пряталась, под ним можно было переждать даже град. Удобно умостившись под большим деревом с потрескавшейся корой, она вдыхала долгожданную свежесть ливня. Прояснялись мысли, улучшалось настроение и Але стало стыдно за свои слабость и замешательство. "Закончится дождь и пойду искать сакральный листок. Сделаю всё, как должно и будь, что будет."  Барышня-то она воспитанная, начитанная и с хорошим словарным запасом.

Когда решение было принято, Аля расслабилась, подняла голову к кроне дерева и... фрррр — это большой листок спланировал ей на колени. Обычный такой лист, не самый пропорциональный, не юный и совсем не подходящий для её идеальной коллекции, да только взяв его в руки, она увидела всё сразу: хрустальные капли в уголках прожилок, линии, зовущие к прикосновениям, прозрачную наполненность воздухом, его хрупкость, открытость и невероятную силу. Лист, который здесь был всегда...

Омытый дождём листок подарил Але откровенный восторг и живые эмоции, которые не хотелось сушить и прятать в гербарий. Она увидела настоящую красоту. Закончился ливень и, забыв обо всех своих "право-лево", Аля ушла домой. 

Листочек-откровение она положила на подоконник, взяла из комнаты с гербариями самую красивую новую книгу, китайскую тушь и перо. Открыла книгу, глубоко вдохнула и начала красиво писать с чистого листа: "Однажды простой листок со старого дерева изменил мою жизнь..."  Ветер унёс лист в высокую траву, свою роль в нашей истории он уже выполнил и мог быть свободен. 

Когда она допишет свою первую книгу "Как выйти из гербария", то с ней захочет познакомиться издатель, который обратил внимание на прекрасный почерк и начал читать книгу. Оказалось, что он тоже любит жить на природе. Потом у них родится сын и непонятный семейный долг, передаваемый по женской линии, испарится, как тот самый лист с подоконника. 

А на другом конце леса помолодевшая и розовощекая вновь-фея-Брунька протирала хрустальный шар и бормотала под нос по старой привычке: "Чтобы я хоть раз кому-то ещё сказала, это ж надо ляпнуть было такое "для рождения чуда начать с нового листа", книжек гору пустых им отдала, чернил волшебных налила, а они ж за триста лет весь лес выдергали. Хоть одна догадалась книжку написать и то ж мимо с выводами.... Лист ей помог, ишь ты... Не лист помог, а почерк каллиграфический и мы с тобой, шарик мой хрустальный. Поживу теперь для себя... Может и книгу напишу, как правильно понимать предсказания и обязательства."

Возможно, это только начало новой истории, о радости творчества... 

Давно за прозой жизни не писала сказки и не рисовала украшения. Упущение решила сегодня исправить, пока что-то на голову не свалилось.

Конечно же, верю в карму рода, в фей и в хрустальные шары. Но всё же в каллиграфический почерк на фоне принтеров и в гербарии, как противовес инстаграму, я верю больше.  

------

Если ещё не нарисовали мечту на конкурс, то поспешите - осталась всего неделя. Брунгильда в лесу волнуется. 

С любовью, Елена Маслова.