К сожалению, не получилось у меня совсем уложиться в лимит 500 слов, но надеюсь, что это простительно. :) Приятного чтения, дорогие оринговчане и прочие земляне.

***

– И что это такое? – не особо заинтересованно поинтересовался первый альфа-центавриец, борясь с порывом осторожно пнуть Неопознанный Лежащий Объект надежно закованной в скафандр ластой.  

– Понятия не имею. – Острая клешня скребнула о шлем, на миг заглушая равномерный гул работающих на раскопках машин, и его собеседник растерянно мигнул сначала одним, а затем и другим глазом на щупальце, пытаясь сообразить, почему почесать затылок так и не удалось, после чего смущенно выругался себе под нос. – Вот же...

– Коллеги, я бы вас попросил! – Третий альфа-центавриец назидательно поднял клешню, призывая всех к порядку. – Мы проводим научные исследования в колыбели всех землян, проявите уважение к процессу!

– А если рванет? – меланхолично уточнил Первый. Его коллеги дружно шлепнули назад и встревоженно переглянулись. – А если не рванет? – не менее философски продолжил он, продолжая стоять в опасной близости к Объекту. – Рванет или не рванет, вот в чем вопрос, как говорил великий землянин Толстой.

– Коллега, как можно не знать землянских классиков? – опомнился Третий, от возмущения еще сильнее вытянув длинную шею. – Какой еще Толстой? Хемингуэй, запомните это имя! Не хватало еще опозориться на ежегодном симпозиуме с подобными высказываниями.

– А давайте я его стукну! – внес конструктивное предложение заскучавший Второй, нагло вмешиваясь в поучительные речи, и даже отцепил с пояса внушительный молоток, беря его наизготовку.

–  Даже не думайте! – Третий немедленно взметнулся и шлепнул ему наперерез, готовясь всеми щупальцами защищать Объект от подобных посягательств. – Этот Объект представляет собой несомненную научную ценность! Только представьте, коллеги, какой фурор мы можем провести на симпозиуме с этой находкой!

Все трое ненадолго замерли, усиленно представляя себе шквал аплодисментов маститых ученых со всех уголков Вселенной.

– Ну, хорошо, – пошел на попятную Второй. – Не будем принимать поспешных решений. Предлагаю начать с идентификации Объекта.

– То есть выяснить, рванет или не рванет, – упрямо уточнил Первый. Третий выразительно покрутил глазами в разные стороны и опустился рядом с Объектом на четвереньки, внимательно его разглядывая.

– Записывайте, коллеги, – промолвил он после пары минут напряженного молчания, нарушаемого лишь машинным гулом. Коллеги тут же включили записывающую аппаратуру, готовую ловить каждое слово Третьего. – Запись номер четыре. Тридцать первое число двенадцатого месяца шесть тысяч пятнадцатого года, двадцать три часа пятьдесят минут по земному летоисчислению. Обнаружен Объект в форме круга...

– Диска, – поправил Второй.

– Диска, – согласился Третий, дважды нервно мигнув правым глазом. – А я как сказал?

– Точно рванет... – горестно вздохнул Первый, свешивая глаза-щупальца вниз.

– Неважно. – Третий понял, что поддержки ждать не придется, и продолжил. – Обнаружен Объект в форме диска. В центре имеется большая прозрачная граненая кнопка голубого цвета. Край Объекта черный, имеются раз, два, три... восемь узких сегментов в нижней части диска и один большой наверху. Узкие сегменты окрашены в золотой, большой сегмент окрашен в серебристый...

– И много кнопок по черному краю, – добавил Второй.

– Или просто имитации кнопок, – раздраженно перебил его Третий. – Попрошу вас не вмешиваться в запись, коллега. Итак... Начинаю извлечение Объекта из земной коры.

Третий аккуратно протянул клешню к Объекту... Первый присел на случай, если все-таки рванет... Второй замер, вытянув шею...

Однако, вопреки всем ожиданиям, немного запыленный Объект вышел из земной коры безо всяких спецэффектов, заставив всех троих немного разочарованно вздохнуть.

– Ммм-да, – крякнул Третий, разглядывая зажатый в клешне Объект. – Что тут еще скажешь... С обратной стороны диска расположено небольшое кольцо, предназначение Объекта пока что не ясно. Необходимы дальнейшие исследования в лабораторных условиях. Конец записи.

С негромким писком отключилась аппаратура, и все трое задумчиво замолчали, пытаясь понять, произведут они фурор, или все-таки нет.

– А если все-таки попытаться связаться с землянами? – неуверенно предложил Второй, хотя на этот раз его предложение было абсолютно точно не конструктивным: земляне так и оказались самой закрытой для остальных цивилизацией, особенно после того, как покинули Землю и колонизировали до сих пор не обнаруженную планету в другой части Вселенной.

– Сами разберемся, – буркнул Третий, отметая подобный вариант, и снова окинул Объект внимательным взглядом. – Так, осталось только дать Объекту кодовое имя, и можно забрать его в лабораторию.

– Начало, – брякнул Первый, все еще расстроенный тем, что не рвануло.

– Гениально! – Третий моментально оживился. – Гениально, коллеги! Начало нашего фурора! Давайте скорее контейнер, мы должны немедленно приступить к изучению!

Наступал двадцать четвертый час тридцать первого числа двенадцатого месяца шесть тысяч пятнадцатого года по земному летоисчислению, и где-то далеко-далеко, в миллионах световых лет отсюда, на Земле-2, падал пушистый снег, и радостные земляне встречали новый, шесть тысяч шестнадцатый год...

 

***

Вне конкурса:

Этот текст основан на сюжете книги, над которой я сейчас работаю, персонажи оттуда же. :) Осторожно, мистика!

 

Бабушкины серьги

Никита старательно жмурился, прислушиваясь к окружающей его темноте. Тик-так. Тик-так. Тик... так... Часы на кухне, кажется, на секунду замедлились, но после снова пошли ровно. Тик-так. Тик-так. Тик-так... Рядом заворочалась бабушка, и он затаил дыхание. Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Кажется, спит.

Он осторожно приоткрыл один глаз, кое-как огляделся по сторонам, и медленно, чтобы не потревожить Авдотью Евгеньевну, приподнялся на локтях, открывая и второй тоже. Тусклый свет из окна, казалось, только выделял очертания предметов, отчего они казались больше, загадочнее и тревожнее.

Скри-и-и-и...

Никита затаил дыхание, чувствуя, как сердце забилось в два раза быстрее. Просто шкаф, это просто шкаф...

Дверца старой «стенки» теперь была немного приоткрыта, и за ней клубилась темнота.

«А нам все равно, а нам все равно...», – всплыли в его голове слова песни из фильма, который они с Сашкой смотрели на прошлой неделе. Те зайцы явно были отважнее, чем он сейчас, но что ему остается? Он же поклялся, что посмотрит, что происходит ночью с бабушкиными сережками, а клятвы нарушать нельзя. Сглотнув ком в горле, Никита тихонько сел и, помедлив еще несколько секунд, коснулся босыми ступнями холодного пола.

Скри-и-и-и...

Дверца приоткрылась еще немного, и он вздрогнул от неожиданности, стискивая одеяло вспотевшими пальцами.  

«Струсил, струсил!», – представил он себе голос Сашки, и тут же сердито возразил ему: «Вовсе ни капельки не страшно!».

Мысленный разговор придал сил, и Никита уже более уверенно встал с кровати, стараясь не смотреть в сторону шкафа.

Тик... так... тик... так...

Он перешагнул через скрипучую половицу и замер в нерешительности. Тень, делившая комнату на две половины, начиналась прямо у открытой дверцы. Может, вернуться?..

Нет уж.

Никита зажмурился, двумя быстрыми шагами пересекая эту границу, и открыл глаза. Нельзя оборачиваться. Нельзя оборачиваться. Не оборачивайся. Он чувствовал, как кто-то из шкафа наблюдает за ним, следит за каждым его движением, шарит глазами по спине... От этой мысли у него чуть не подогнулись колени, но отступать было уже некуда. Набрав в грудь побольше воздуха, Никита вытер испарину со лба, устремляя взгляд к деревянной шкатулке на столе, в которой бабушка держала свои немногочисленные украшения.

Две кроваво-красные капельки среди черных лепестков. Зачем кому-то такие маки? Никита видел настоящие, и Сашка тоже. У них все наоборот, лепестки красные, но это хороший цвет, и темная коробочка посередине, где прячутся семена. А это...

Деревянная шкатулка под его пальцами оказалось странно-теплой, как будто живой, и Никита осторожно огладил ее бока на всякий случай прежде, чем поднять вверх щеколду, приоткрывая крышку.

Внутри было пусто.

Скри-и-и-и...

Никита резко обернулся, роняя крышку на место с гулким стуком, и увидел темноту.

***

– А не слишком ли, хозяюшка? – с сомнением поинтересовался домовой, укладывая крепко спящего Никиту в кровать и старательно поправляя на нем одеяло. – Он же молодой, значится, еще, зеленый...

– Ничего-ничего. – Авдотья Евгеньевна осторожно положила серьги в шкатулку и ненадолго замерла, рассматривая их. Конечно, все это представление с тенями и скрипящим шкафом было устроено только для того, чтобы немного проучить Никитку и отвадить лезть, куда не следует, но... Она тряхнула головой и решительно захлопнула крышку. – Отоспится – будет думать, что ему все приснилось. Ты же все по уму сделал, Иваныч?

– Обидеть, значится, хочешь, хозяюшка, – нахмурившись, прогудел Иваныч. – Я, значится, по-другому и не умею, да. А шкатулку давай сюда, схороню ее подале от людей. Не надо внуку твоему с добром таким рядом жить.

– С чем он только рядом не живет. – Женщина как-то очень устало вздохнула и опустилась на стул, сгорбив плечи. – Иваныч...

Домовой, уже забравший шкатулку и приготовившийся унести ее, обернулся на голос, чувствуя на себе серьезный взгляд хозяйки.

– Ась?

– Ты уверен, что стоит ее забирать? А если оно выберется?

– Не выберется, – уверенно ответил он, покрепче зажимая свою ношу подмышкой. – Мак, значится, он завсегда зло отвести может. Так что гнить этому нехристю там, пока хоть один кусочек от них есть.

– Твои бы слова, Иваныч... – отозвалась она и хотела, кажется, добавить что-то еще, но в комнате был уже только Никитка, сосредоточенно морщащий лоб во сне. Женщина бросила на него взгляд, и уголки ее губ тронула слабая улыбка.

Тик-так. Тик-так. Тик... так...