Эриху Марие Ремарку. Эрих, мне довелось встретиться с вами ноябрьским вечером на мокром мосту, под которым в сероватой дымке поблескивала Сена. И с этой встречи в сыром осеннем Париже, с этих чудно пахнущих, чуть пожелтевших страниц «Триумфальной арки» я стала вашим читателем. Я блуждала с вашими героями, порой уставшими, порой разочарованными, порой, несмотря на малое количество лет, такими мудрыми, а порой блещущими тонкой иронией. Я ныряла с ними в маленькие кафе, пропитанные запахами крепкого алжирского табака, кислой капусты и еще чего-то… неуловимо знакомого, выходила с ними под тихо моросящий дождь . Страница за страницей я проникалась вашим слогом, пропитывалась им, растворялась в нем без остатка, становясь единым целым с созданным вами двуединством слова и смысла. Вы – Мастер. Ваше необыкновенное умение рисовать рельефный, емкий образ без вязи навязчивых эпитетов, позволяет чувствовать «…запах влажных холодных хризантем. Запах осени и земли». Вы передаете характер героя так необычно, но так мастерски просто, что ты будто видишь его насквозь! «… ее нельзя было назвать железной, но можно было назвать резиновой. Железо можно сломать, а резину нет.» Вы пишете так, что хочется читать вас с зажатой в пальцах шариковой ручкой, чтобы выделить, выписать зацепившее, ибо это есть истина! Мы встретились с вами, Эрих, холодным ноябрьским вечером на страницах написанной вами «Триумфальной арки», чтобы больше не расставаться. И мне всегда будет хотеться заглянуть в ваш кабинет, увидеть вас сидящим за столом, освещенным неярким светом настольной лампы, и прочитать на заправленном в пишущую машинку бумажном листе слова: «Что может дать один человек другому, кроме капли тепла? И что может быть больше этого?» Ваша Л-N.