В маленьком замке, замаскированном под обычный дом на улице серого города, с большим трудом пробовала создаться какая-то кособокая сказка. Сказка за сегодня была далеко не первая и уж наверняка не последняя, а просто очередная, но от других, легко взлетающих волшебных сказок, чем-то она неуловимо отличалась, и улететь от Феи то ли не хотела, то ли не могла...

Ой, небольшое отступление — в 2018 году случайно написалась в блоге крохотная заметка о суровой правде сказок. 

Ничего там очень волшебного, на мой взгляд, не случалось, разве что пришло имя для эксклюзивной коллекции. Но создатели не всегда могут верно оценивать то, что создают. Когда чудесная художница Маргарита оживила персонажей сказки, не вернуться к ним было уже нельзя.

Что получилось и чем закончится история? Читайте и смотрите. 

Фея, много лет трудившаяся хранительницей сказок, устало раскачивалась на табурете, протирала длинною косою волшебный шар, затачивала радужные карандаши, много раз перезагружала компьютер, пила третью кружку капучино с бриллиантовою росою, ходила кругами по залу сказок, листала книги заклинаний, но не могла понять, отчего же так не волшебничается ей сегодня… 

— Наверное, пора мне остепениться и прекращать заниматься всякими мелкими чудесами и летающими сказками, — ворчала Фея, прогоняя волшебной палочкой очередную неудачную идею для оживления сказки, жужжащую у неё прямо перед носом.  — Вот у всех волшебников в моём солидном возрасте уже есть и уважение, и почёт, и ученики, что ходят следом и записывают каждое слово. И замки у них большие, да на берегу моря. И монет золотых они себе создают столько, сколько захотят. А что я смогла, чего добилась?   

Последний раз кризис сказочного жанра такой глубины и полное расфеяние у Феи случались лет триста назад, когда она внезапно поняла, что все сказки не вечны, да и не особо людям важны. Время от времени экзистенциальный кризис не щадит представителей даже самых волшебных профессий, тут уж ничего не напишешь нового… Но тогда как-то обошлось, а вот сегодня её ноги касались дна. 

Чувство долга требовало от Феи продолжать создавать и выталкивать в окно волшебные сказки, чтобы в мире становилось как можно больше радостных и довольных людей, любоваться прекрасным полётом сказок в ночном небе и отдыхать только тогда, когда надо менять стёртую волшебную палочку или ставить обновления на ноут.

А вот новое чувство всёпропальства, поселившееся незнамо откуда в голове Феи, смеялось над консервативным чувством долга, подрисовывало рожки и усы древним образам прекрасного, и намекало, что все эти её традиционные чудеса и сказки легко заменяются имитацией и копипастом, разницы всё равно люди уже давно не видят. И если она прямо сейчас подойдёт к окну и осмелится посмотреть вниз, на тротуар, то увидит сотни не взлетевших и позабытых сказок, которых утром дворники сметут, как майских жуков… 

Фея вздрагивала, отходила от окна подальше и снова начинала ходить кругами по залу, надеясь быстрыми шагами приглушить пораженческое радио в голове. Поговорить ей на такие запутанные темы было не с кем: другие волшебники давно не одобряли её бессмысленных занятий и растрачивания волшебства налево и направо, а не-волшебникам сложно объяснить, для чего миру нужны сказки. 

Голос всепропальского радио уже заглушил осипшее чувство долга, и Фея начала просчитывать разумные пути к новой жизни. Всё складывалось не так уж и плохо — силёнок на переход на другой уровень у неё хватало, и в пару свободных замков у моря на выгодных условиях можно попроситься. 

— Да, хватит заниматься ерундой и торчать в этом унылом месте! Отправляюсь навстречу приключениям! — вслух сердито проговорила Фея и решительно начала собирать волшебный инвентарь со стола в старинный сундук. Кривоватая сказка, ставшая сегодня последней каплей, испугано смотрела на неё с экрана и что-то пыталась объяснить, но Фея решительно захлопнула крышку ноутбука. 

Зашелестели взволновано другие сказки, между страниц блокнотов ожидавшие своей очереди на оживление, и Фея рыкнула на них: — Всем молчать, а то сожгу! 

Разумеется, спорить с женщиной, покачивающейся на пороге перемен и с волшебной палочкой в руках, никто не стал и в зале наконец-то наступила тишина, в которой Фея и смогла расслышать биение крыльев о стекло. За окном было темным-темно, почему-то погасли все уличные фонари, а круглолицая Луна спряталась за плотной тучей, и Фее открывать окно в неизвестность совсем не хотелось. Что хорошего может прилететь из мрака? Понятно же – ничего!

А потом Фея подумала, что вот сейчас она уйдет из этого зала навсегда и так и не узнает, что же было за окном, и обычное человеческое любопытство заставило её окно приоткрыть. В небольшую щель стремительно влетела тёмная птица чуть крупнее голубя, сделала пару кругов под потолком и уселась на опустевшем столе. И только тогда изумленная Фея рассмотрела, что это вовсе не птица, а забавный взъерошенный Сказёныш — маленькая частичка волшебства, упорхнувшая из её рук в окно триста лет назад.  

Вы же помните, что сказки не возвращаются к создателям? Погасшие сказки, не нашедшие отклика в сердцах, просто исчезали, таяли росой под утренним солнцем, а успешные сказки быстро забывали дорогу домой и становились общей радостью для людей. Впервые, за многие сотни лет её постоянных трудов, сказка прилетела назад в гнездо, и Фея совсем растерялась. Строгость и сердитость слетели с неё, а вот заботливость и беспокойство заполнили все мысли. Она приблизилась к столу, наклонилась над Сказёнышем и тихо спросила:

— Малыш, а ты чего здесь делаешь? Если тебя близко к сердцу не приняли люди, ты давно должен был исчезнуть в утреннем небе. Если же тебя люди полюбили, то каждый считает тебя своей сказкой и должна была стереться память об этом замке… Что с тобой случилось?

Фея очень распереживалась, ведь если бы тогда не помощь маленького ниочёмного Сказёныша, смело улетевшего в тёмное небо навстречу приключениям, то прошлый кризис закончился бы иначе. Она часто вспоминала его с грустью и думала, как он там долетел, какой сказкой вырос, что рано его отпустила, такого милого и чистого…

И внезапно она почувствовала не симпатию к Сказёнышу, а злость — если бы не те его зажигательные речи про то, что все вокруг хорошие и про ночи, специально созданные для сказок и полётов, она бы уже давно жила волшебницей у моря и не мучилась здесь с кривобокими сказками. 

— Что тебе надо, мелочь? — спросила Фея уже совсем другим голосом, не обещающим тёплого приёма и долгого чаепития с пряниками. 

— Это не мне надо, а тебе, любимая Фея, — безмятежно ответил Сказёныш, мило улыбнувшись, — хочешь поговорить со мной и узнать, что я видел?

— Дожились, теперь сказки начнут учить волшебниц, а яйца – кур… — проворчала Фея. Но потом подумала, что время до перехода в другое измерение у неё еще есть, а узнать историю Сказёныша будет очень интересно. Найдя в волшебном сундуке угощения для Сказёныша и сотворив себе очередную чашку капучино, Фея уселась на диван, внезапно почувствовав, как облегчение в ногах становится облегчением на душе. Сказёныш уже заметно подрос, стал больше похож на мальчишку, а не на птицу, поэтому устроился на высоком табурете, болтая ногами. 

Зажурчал разговор. Сказёныш рассказал, как он страшно боялся лететь к первому человеку, как думал, о чём можно сказать, ведь сценария сказки у него не было. Но когда он подлетел к окну милой женщины с тёплыми ореховыми глазами, то увидел, как много сказок она уже приняла к себе, как их любит и робость мгновенно улетучилась. Женщина обрадованно спросила, о чём он сказка, и Сказёныш неожиданно для себя начал говорить о Фее, создающей и отпускающей в окно сказки, потому что кроме Феи он ничего толком не успел рассмотреть. Что-то придумывал, где-то говорил правду и видел, как улыбается женщина и ожидает продолжения. Потом она расспрашивала малыша о том, какая Фея, бывает ли она обычной женщиной или всегда только со сказками возится, над чем она смеется и какие слова говорит, если что-то долго не получается… И чем больше Сказёныш рассказывал о Фее, тем больше радовалась женщина. Когда ему было пора лететь дальше, женщина ласково погладила его по лохматой головешке и в тёмных волосах зажглась чудесная мерцающая звёздочка. 

Его сказка о Фее, бессменной хранительнице волшебного мира, была лёгкой, весёлой и каждый раз – немного разной, ведь люди его слушали тоже самые разные. Одним он рассказывал о технической стороне чудес, где что хранится и как заклинания запоминать, другим описывал сказочный зал и вид из волшебного окна, а в полнолуние иногда мог подсыпать ужасов о том, как исчезают ненужные сказки и как Фея может расфеячиться. Слушатели благодарили и дарили звёздочки радости, чтобы Сказёныша видно было издали.   

Так он и порхал много лет, развлекая людей и себя, пока один раз не попал в холодный дом, где коллекционировали только правильные сказки. Начав привычное повествование, Сказёныш быстро почувствовал, что у него замерзают крылья. Внимательный человек с серыми волосами, в очках с толстыми линзами и тёмном костюме, рассматривал диковинного малыша со смесью недоумения и брезгливости. Потом посыпались вопросы с подвохом: а почему твоя Фея каждый день делает одно и то же, зачем сказки выбрасывать из окна, кто оценивает качество сказок для решения об испарении, есть ли у Феи лицензия на волшебство, сколько она получает в час и какая аудитория у ее сказок… Сказёныш не всё понимал и вначале пробовал отшучиваться, но забуксовал и растерялся. А когда человек спросил, в каком городе Фея осуществляет свою деятельность, Сказёныш честно ему рассказал, что не может вспомнить, потому что сказкам не положено возвращаться домой. 

Человек что-то сказал себе под нос про вероятный коммерческий потенциал и монетизацию, и не успел Сказёныш взлететь, как накрыл его тяжелым стеклянным колпаком. И маленький Сказёныш отправился на полку мага, собирателя правильных сказок, к другим разноцветным существам, трепыхающимся в стеклянных клетках. Каждый день к нему приходил маг и допрашивал о Фее, а каждую ночь нашептывал сны, в которых Сказёныш снова и снова должен был найти тот город, ту улицу и тот дом, с самым светлым окном. И однажды у мага получилось: Сказёныш вспомнил дом, стремительной молнией понёсся из холода на свет, влетел в родное окно и снова проснулся под стеклом.  Проследить за воспоминаниями наивного малыша было для мага проще простого — Сказёныш оставлял за собой яркий след, светящийся в небе до рассвета. 

И холодный маг стал пристально наблюдать за Феей, так занятой своими волшебными делами, что не замечала серой тени в углу, становившейся всё гуще. А маг изучал её, как предмет в колбе, записывая приёмы и заклинания в большую серую тетрадь. Трудолюбие и увлеченность Феи удивляли его — столько всего делать, радостно подпрыгивать от переполнявших эмоций и не уставать? Выпускать сделанное в окно и больше никогда не видеть? Что она делает, какой в этом смысл? Маг говорил уже вслух, не замечая этого,  и Фея начала вслушиваться в голос тени, принимая его за свои мысли.

Работать становилось всё сложнее, сказки у неё получались не очень, недовольство собой Фею накрывало всё чаще, а маг уже тоже не понимал, что он здесь делает и зачем тратит время — копировать явно нечего, коммерческого потенциала ноль, такое — немолодая тетка мечется в попытках сделать что-то волшебное, и получающая вместо грозы козу.

И он выключил в магическом шаре этот несложившийся проект, подошел к полке, с сомнением посмотрел на тоскующего под стеклом Сказёныша ...и подняв колпак, отпустил добычу. 

— Бесполезная ты сказка, малой, и Фея твоя бестолковая такая стала, только зря время потратил — проворчал на прощание маг, выдирая листы из серой тетради и поджигая их от свечи, — нельзя ваши сказки нормально продавать, потому что не понять, как это сделано и кому надо. В общем, лети отсюда, куда хочешь, ты никому не нужен. 

Сказёныш рассказывал Фее о пережитом, пытаясь заглянуть в глаза. А Фея смотрела в потолок, держалась за голову, и не понимала, как можно было перепутать внутренний голос и ворчание излишне рационального мага. Чего стоит её волшебство, если она не чувствует чужого присутствия и готова бросить любимое дело, даже не разобравшись? 

Фея встала с дивана, вымыла чашку и аккуратно положила в сундук. Закрыла крышку, взялась за ручку и молча потянула большой сундук к выходу. Сказёныш в недоумении заметался по залу, пытаясь Фею остановить, но она грустно шла вперёд, не поднимая головы.  

— Постой, Фея, ведь теперь всё хорошо, маг от нас отстал!

— Нет, малыш, ничего не хорошо, — грустно ответила Фея, — я была ужасной волшебницей и даже не заметила этого. Создавала ненужные сказки, но хоть радовалась, а теперь и радости нет, и сказки сплошь кривые. Пойду я отсюда. 

— Ой, кажется я знаю откуда взять радость! — встрепенулся Сказёныш, — надо бы скатерть расстелить и покажу. Пожалуйста, Фея!

Фея вздохнула и расстелила на полу скатерть в цветочек, не зная для чего, но спрашивать не хотелось. Сказёныш вскочил на неё, завертелся юлой и Фея увидела, как от него начали рассыпаться искры. Искры оседали на скатерти, не разгораясь, а мерцая. Все добрые слова и улыбки людей, встретившихся на пути единственной вернувшейся к Фее сказки, превращались в золотые звёздочки, и лежали перед нею на столе плотным ковром. 

— Посмотри, ты только посмотри, сколько здесь радости, Фея! И это только я один принёс, а нас же за окном тысячи летают! Ты очень нужная Фея и у тебя самое правильное золото! 

Но Фея его снова не слушала, она уже разбирала сундук, раскладывала вещи, включала свой ноутбук и даже немного пританцовывала, оглядываясь на скатерть... Не важно, возвращаются к ней сказки или нет — радость, светящаяся в центре зала, была такой настоящей, что все мрачные мысли потеряли над Феей власть.

И начали взлетать новые сказки, смешные и лиричные, тихие и шумные, несущие радость всем впустившим их к себе в сердце. Сказки вновь были ладные да складные, а Фея просто наслаждалась своим вернувшимся чувством магии - после пережитых потрясений и разочарований всё ей теперь казалось ярче и вкуснее.  

Сказёныш притворил за собой окно и, широко улыбаясь, полетел искать новых друзей, ловить искры радости, чтобы поскорее вернуться с ними к Фее. 

С любовью, Елена Маслова