Доброго времечка! 
В последнее время последнего нет совсем , но мимо Шекспира пройти не смогла...
Захотелось нарисовать эскизы к некоторым известным цитатам, которые стали уже идиомами практически в любом языке и по сей день широко используются в самых разных жизненных ситуациях))
Рисовала в рабочий перерыв подручными средствами, поэтому прошу извинить за небрежность и качество, совершенно неприемлимое для такого случая  
Кольцо "Гамлет сегодня" (или "Есть многое на свете, друг Горацио...", что и не снилось нашим соцсетям)
По центру - гладкая плоская пластина, вокруг которой - рельефная "багетная" рамка, как на старинных картинах. Больший круг - кабошон 5-7 мм, меньший круг - мелкая вставочка фассетной огранки. Шинка широкая, шероховатая, "под старину". 
Фраза "Есть многое на свете, друг Горацио..." часто используется в ироничном смысле, для выражения крайнего недоумения, удивления чем-либо или кем-либо.

И второй эскиз, навеянный цитатой из "Гамлета"... Кажется, такого брелочка в коллекции Оринго ещё не было 
Брелок (подвес) "О, женщины!" 

Мне захотелось запечатлеть тот самый выбор Гамлета. Каждый из нас каждый день сталкивается с выбором и задает себе этот бессмертный вопрос... Так быть или не быть?

Врядли у меня получится сказать лучше Высоцкого.

МОЙ ГАМЛЕТ

Я только малость объясню в стихе —
На всё я не имею полномочий...
Я был зачат, как нужно, во грехе —
В поту и нервах первой брачной ночи.

Я знал, что, отрываясь от земли,-
Чем выше мы, тем жёстче и суровей;
Я шёл спокойно прямо в короли
И вёл себя наследным принцем крови.

Я знал — всё будет так, как я хочу,
Я не бывал внакладе и в уроне,
Мои друзья по школе и мечу
Служили мне, как их отцы — короне.

Не думал я над тем, что говорю,
И с лёгкостью слова бросал на ветер —
Мне верили и так, как главарю,
Все высокопоставленные дети.

Пугались нас ночные сторожа,
Как оспою, болело время нами.
Я спал на кожах, мясо ел с ножа
И злую лошадь мучил стременами.

Я знал — мне будет сказано: "Царуй!" —
Клеймо на лбу мне рок с рожденья выжег.
И я пьянел среди чеканных сбруй,
Был терпелив к насилью слов и книжек.

Я улыбаться мог одним лишь ртом,
А тайный взгляд, когда он зол и горек,
Умел скрывать, воспитанный шутом,—
Шут мёртв теперь: "Аминь!" Бедняга Йорик!..

Но отказался я от дележа
Наград, добычи, славы, привилегий:
Вдруг стало жаль мне мёртвого пажа,
Я объезжал зелёные побеги...

Я позабыл охотничий азарт,
Возненавидел и борзых, и гончих,
Я от подранка гнал коня назад
И плетью бил загонщиков и ловчих.

Я видел — наши игры с каждым днём
Все больше походили на бесчинства,—
В проточных водах по ночам, тайком
Я отмывался от дневного свинства.

Я прозревал, глупея с каждым днем,
Я прозевал домашние интриги.
Не нравился мне век, и люди в нём
Не нравились,— и я зарылся в книги.

Мой мозг, до знаний жадный, как паук,
Все постигал: недвижность и движенье,—
Но толка нет от мыслей и наук,
Когда повсюду им опроверженье.

С друзьями детства перетерлась нить,
Нить Ариадны оказалась схемой.
Я бился над словами "быть, не быть",
Как над неразрешимою дилеммой.

Но вечно, вечно плещет море бед,—
В него мы стрелы мечем — в сито просо,
Отсеивая призрачный ответ
От вычурного этого вопроса.

Зов предков слыша сквозь затихший гул,
Пошёл на зов,— сомненья крались с тылу,
Груз тяжких дум наверх меня тянул,
А крылья плоти вниз влекли, в могилу.

В непрочный сплав меня спаяли дни —
Едва застыв, он начал расползаться.
Я пролил кровь, как все,— и, как они,
Я не сумел от мести отказаться.

А мой подъём пред смертью — есть провал.
Офелия! Я тленья не приемлю.
Но я себя убийством уравнял
С тем, с кем я лёг в одну и ту же землю.

Я Гамлет, я насилье презирал,
Я наплевал на датскую корону,—
Но в их глазах — за трон я глотку рвал
И убивал соперника по трону.

Но гениальный всплеск похож на бред,
В рожденьи смерть проглядывает косо.
А мы всё ставим каверзный ответ
И не находим нужного вопроса.